— А куда его еще деть, отвезти в джипе на прогулку к заливу?Она проигнорировала иронию:— Не похоронишь?— Боже мой, девочка, нет времени. Масса сил уйдет, чтобы очистить Парнас от этих запасов. Можешь закидать его грязью, если хочешь и делать нечего, но это, в общем, неважно. Можешь этим заняться, пока я гружу.— Не хочу здесь оставаться.Он засмеялся.— Как пожелаешь. Я думал, ты не такая нервная, мой цыпленочек.— А я и нет. Но это не дело, оставлять его здесь, его найдут…— А с какой стати сюда кому-нибудь приходить?Она смотрела ему в глаза:— Саймон, англичанин…— Что он? Ты же сказала, он уехал.— Знаю, но… Я думаю, что в театре, ночью в понедельник…Я захлебнулась волной напряжения и страха, что мы говорили? Но что бы она ни слышала, она уже все пересказала раньше.— Да это не новость. Он, конечно, знает, что Михаэль убит, Стефанос ему, конечно, сообщил. Какая разница? Он не знает, почему.— Ну а если он узнает, что ты жив?— Он? Как? Нигель умер, и никто эту картинку не узнает.— Там было золото.Темнота вокруг меня закипела, я вспомнила, как Саймон сказал «Это не закончится, пока я не найду… Золото…»— А золото, везде оно тебе мерещится, да цыпленочек? — Он все веселел. — Ты же не видела, что это золото, она просто подняла что-то блестящее, а остальное — твое воображение.Я чуть-чуть расслабилась, слава богу, они слышали не все.Ангелос потащил еще ящик.— Все. Больше мул за один раз не поднимет… Забудь эту чушь на пять минут и помоги грузить. Вчера он золота точно не нашел, чего ему возвращаться? Принести братику букет? Хотя мог бы и вернуться, я ему кое-что должен…— И ей. Она ударила тебя.— Это точно, — сказал он жизнерадостно. — Подождем Димитриоса, он скоро придет… А смешно, тут почти ничего не изменилось… Колонна, скала — львиная голова, где-то льется вода. Никогда не мог найти ручей… Слышишь?Она сказала нетерпеливо:— Но Нигель. Надо что-то сделать. Неужели не понимаешь…— Пригодится и мертвый. Может, бросить со скалы лучше его… Точно, где-то есть вода.Голос девушки остановил его.— Джип? Со скалы? Ты про это не говорил…— Не знаешь всех моих планов, прекрасная леди.Он повернулся к ней. Я видела только ее лицо. Она осунулась, выражение испуганного мальчишки.Он сказал:— Ну ты что? Мы должны как-то избавиться от джипа, нет? Если его найдут в джипе в море, все прекрасно объяснится.Она сказал почти шепотом:— Он мой. Все знают, что я привезла его из Афин.— Ну и что? Все подумают, что ты тоже в нем была.Она не шевелилась, только смотрела на него.Он подошел к ней так близко, что ей пришлось поднять голову, чтобы увидеть его глаза.Он спросил нетерпеливо:— Ну что ты? Испугалась?— Нет. Мне просто интересно…— Что?Она заговорила тем же торопливым шепотом:— А что бы ты сделал с джипом, если бы… А если бы не оказалось тела Нигеля, чтобы сбросить…Он сказал медленно:— То же самое. Они подумали бы, что там ты…Он засмеялся. Очень темная и волосатая рука медленно поднялась и пробежала по обнаженному оливковому предплечью.— Ну, ну, ну… бедненькая, маленькая, хорошенькая, ты что ли правда думаешь, что я сделаю такое с тобой?Она не шевелилась. Тонкая рука стекала вдоль тела, голова откинулась назад, большие глаза смотрели в одну точку.Она сказала тонким голосом:— Может, сбросить лучше его… Значит, ты хотел кого-то еще. Хотел…Его рука обвилась вокруг нее и притянула поближе. Она не сопротивлялась.Его голос стал ниже.— И ты решила, что я хотел тебя?.. Тебя? Моя маленькая Даниэль…— Тогда кого? — Он не ответил, ее глаза сузились и опять распахнулись. — Димитриоса?Он быстро закрыл ей рот толстыми пальцами, тело его затряслось, как от смеха.— Тише, маленькая дурочка, тише, здесь у гор есть уши.— Но Ангелос мой…— Ну? Ты, кажется, говорила, что знаешь меня, девочка? Не понимаешь? Он помог мне, и его лодка, но разве он заработал половину? Товар мой, я ждал его четырнадцать лет, а теперь получил, думаешь, я буду делить его… с кем угодно?— А я?Он притянул пассивную плоть еще ближе, вдавил ее в себя и засмеялся глубоко.— Это не дележка. Ты и я, цыпленочек, мы — одно целое…Его свободная рука скользнула по ее шее до подбородка и откинула голову так, что их рты встретились.— И ты мне еще нужна, доказать?Его пасть жадно захлопнулась на ее губах, она на секунду напряглась, будто хотела освободиться, но устремилась навстречу, обняла за шею.Он засмеялся, не отрываясь, а потом сказал хрипло:— Здесь. Быстро.Я заткнула уши, отвернулась так, что щека и руки уткнулись в холодную скалу, в острые камни. Они пахли дождем…Не хочу писать, что было дальше, но, думаю, должна. Когда я закрыла глаза, мужчина целовал ее, а его лапа начала ворошить, ковырять, раскрывать ее одежду. Она приникала к нему, ее плоть рвалась навстречу, руки тянули голову к жадному рту. Дальше я не смотрела. Он бормотал обрывочные, задыхающиеся, непонятные слова, смесь греческого и французского.Я слышала, как он отбросил камень ногой, когда потянул ее на пол рядом с кучей обломков… с трупом Нигеля… Она издала только один звук — полувздох, полустон удовольствия. Клянусь, удовольствия. Я тряслась, покрылась потом, мне было жарко, будто в моей сквознячной щели развели костер. Я отломила кусок камня и сжала до боли. Не знаю сколько времени прошло, прежде чем я поняла, что в пещере тихо, раздается только глубокое и ровное дыхание.Он встал в тусклом свете фонаря у кучи камней, молчал и не уходил, улыбался вниз Даниэль. Она лежала и смотрела на него, блестели ее глаза. Лицо его от пота казалось сделанным из мыла. Он стоял очень тихо, улыбался девушке, а она смотрела на него, яркая юбка помялась и запылилась. Я подумала до безумия тупо — как ей, наверное, неудобно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49