Фонарь взлетел ракетой и стукнулся о камень у моей головы. Пистолет полетел размашисто и высоко, ударился о кучу камней в трех ярдах и продолжил свой путь. Он даже ударил своего хозяина по руке, но полетел дальше. Грек выругался, пнул меня ногой и упал, когда Саймон ударил его, как паровой молот.Предплечье грека в полете заблокировало удар, направленный в горло, в то же время локтем он ткнул противника в нижнюю часть живота. Боль взорвалась артиллерийским снарядом, он отпрянул от грека, который, используя скалу, как трамплин, взлетел с нее и нанес удар всем весом. Рот Саймона скрылся в потоке крови. Голова откинулась от следующего удара, который почти сломал ему шею, и он упал, но падая зацепил противника ногой за колено и, пользуясь его собственным движением, с грохотом уронил рядом с собой. Кто-то откатился в сторону и оказался сверху. Другой выбросил ногу, промахнулся, направил короткий рубящий удар ребра ладони в шею. Удар в горло, а потом двое сомкнулись, утюжили и взбивали пыль, она грибами вставала вокруг них. Я не видела… не могла понять… Ангелос на спине, Саймон поперек, пытается засунуть руку мужчины ему за спину. Грек бьет по лицу, удары короткие и не очень сильные, течет кровь. Неожиданно кулак разжался, схватил Саймона за щеку, и большой когтистый палец пополз все дальше и дальше, прорываясь, прогрызаясь к его глазу…Взгромоздилась на ноги, держась за стену. Он не может, и нечего было ждать, что сможет… он моложе и умеет драться, но Ангелос тяжелее, и жизнь у него отчаянная… Если бы помочь… Если бы только я могла помочь! Шагнула, как пьяная, потянулась за ребристым куском камня руками, колышащимися, как листья. Я могу ударить, как вчера, было бы чем, ну фонарем… Пистолет! Захлебываясь, я дошла до кучи камней, вот тут он упал и исчез. Отметина на камне. Дрожащая рука полезла в щель, ее царапало и терзало, я ее вытягивала, пальцы удлинялись, как могли, трогали что-то холодное и гладкое, металл, а схватить не могли, трогали что-то холодное, дрожали, их щипало от соленых слез. Я легла и просунула руку еще дальше. Схватила, теперь надо вытащить, но не пролезает, господи, как больно, глупо и безнадежно…Саймон увернулся от жуткого пальца, грек дернулся, освободился, откатился в сторону необычайно быстро и собрался в комок, чтобы вскочить на ноги. Лапа его уже скрючилась, чтобы схватить камень, но Саймон наступил на нее. Ангелос застонал, но в то же время попытался ударить ногой, Саймон увернулся, и удар пришелся по внутренней стороне бедра. Опять перемена позиций. Грек валяется на боку, как павший вол, опять встал, и кулак его летит вниз, как молот…Я разжала пальцы, выпустила пистолет и начала разгребать камни. Сзади раздавался шум тел на земле, жуткое дыхание, резкий стон. Кажется, Саймон. Я увидела темно-голубой блеск пистолета, отбросила еще ломоть скалы, схватила дуло и вытащила штуку наружу. Никогда не держала такой в руках, даже не подумала, что опасно пистолет держать так, только удивилась, что он очень тяжелый. Стрелять, наверное, просто. Направить и спустить курок. Подойти бы поближе… и чтобы мужчины немного раздвинулись, а пыль осела и стало что-то видно… И Ангелос умрет. Я ни на минуту не подумала, что убивать людей нехорошо. Пошла к ним. Как ни смешно, ходить очень трудно. Земля качалась, пыль хватала меня за ноги, пистолет был слишком тяжелым, а солнце — слишком ярким, и я плохо видела…Сцепленные тела шевелились от титанических усилий. Мужчины так запылились, что я не могла понять, кто наверху. Как разобраться… Человек сверху одной рукой держал другого за запястье, другой — за горло, все крепче. Голова нижнего болезненно откинулась. Густая красная пыль на черных кудрях. Жестокое широкое лицо тоже красное, архаическая маска гримасничает на песке. Побежденный все слабее и слабее пытается спихнуть с себя победителя. Мускул дрогнул у Саймона на плече. Ангелос отчаянным движением попытался спастись, но хватка не ослабела. Тела продвинулись в пыли на несколько ярдов к пирамидке, отмечавшей место смерти Михаэля. Рука Саймона напряглась и немного подвинулась, дыхание вырвалось из глотки Ангелоса оборвавшимся свистом… Я поняла, что пистолет не нужен, села и закрыла глаза. Скоро наступила тишина.Ангелос лежал тихо, лицом вниз у пирамидки. Саймон стоял и смотрел на него. Замученное лицо в крови и пыли, мускулы подрагивают, красные глаза. Потом он повернулся и впервые взглянул на меня. Попытался что-то сказать, высунулся язык, облизал пыльную корку губ.Я ответила на взгляд:— Все в порядке. Он ничего со мной не сделал… На муле у пещеры есть веревка…— Веревка? Зачем?Голоса у нас обоих были очень странные. Он медленно шел ко мне,— Если он придет в себя…— Моя дорогая Камилла… — сказал Саймон и, увидев выражение моего лица, рассердился. — Что, по-твоему, я должен был сделать?— Не знаю. Конечно, убить. Я просто… Ты и убил.Губы его шевельнулись. Не совсем улыбка, но он вообще в этот момент не походил на себя. Передо мной на ярком свете стоял незнакомец со странным голосом и смотрел на свои окровавленные руки, в его лице мне чего-то не хватало.Тут мир перестал качаться, я пришла в себя и сказала быстро, почти отчаянно, в приступе стыда:— Саймон. Прости. Я просто еще ничего не соображаю. Конечно, ты прав. Это просто… слишком близко. Бывают случаи, когда надо понимать и принимать… такое. Я просто свинья.Теперь он улыбнулся, как раньше.— Ну не совсем. Ты тоже права. Что ты, собственно, собиралась этим сделать?— Что?Я тупо уставилась на пистолет в своих руках. Он наклонился, взял его, не прикасаясь ко мне кровавыми немного дрожащими пальцами, положил на землю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49