Разговор всегда был ей неприятен. Она ненавидела звук
собственного голоса, который, как она считала, звучал гораздо выше, чем
нужно. Дело сделано.
Они обедали в доме, закрыв двери и запалив масляные лампы. Серый мир
был безлунным, беззвездным, черным. Это была ночь, его собственная ночь.

5. ССОРА ЗА ОБЕДЕННЫМ СТОЛОМ
В конце трапезы Роду захотелось, чтобы Дорис говорила с грацией
Королевы. Она так и делала, но ее глаза, спрятанные под густыми бровями,
выражали не благодарность, а совсем другое.
- Ты уедешь, - заявила она. Слова ее прозвучали как обвинение, а не
как вопрос.
Двое "слишавших" людей посмотрели на него с большим сомнением. Неделю
назад он был мальчиком. Теперь же он был, официально признанным
Гражданином.
Служанка Элеанор тоже посмотрела на него. Она ненавязчиво улыбалась.
В отличие от всех остальных присутствующих тут, она была на его стороне.
Когда же они были одни, она изводила Рода, как только могла. Она знала его
родителей до того как те отправились в сильно запоздалый медовый месяц и
были перемолоты в молекулы в битве между налетчиками и полицией. От этого
у нее по отношению к Роду развилось чувство собственничества.
Род попытался "пагаварить" с Дорис, надеясь, что это может сработать.
Это не сработало. Оба работника соскочили со своих мест и выбежали во
двор. Элеанор осталась сидеть на своем месте, крепко держась за стол. Она
ничего не говорила, и тетя Дорис стала бранить его так громко, что Род не
мог вставить ни одного слова.
Род знал, она хочет, чтобы он закричал ей: "Прекрати!", но вместо
этого он дружелюбно посмотрел на нее.
Так начался скандал.
Скандалы были частым событием в жизни Норстралии, потому что Отцы
учили, что скандалы - своего рода терапия. Дети ссорились, пока взрослые
не останавливали их. Свободные люди скандалили, пока Господа не включались
в спор. А Собственники ссорились и скандалили до бесконечности, пока сами
не прекращали. Никто не скандалил в присутствие людей с других планет,
когда объявлено состояние боевой готовности, не скандалили с членами
оборонного комитета и с полицией на службе.
Роб Мак-Бэн был Господином и Собственником, но он еще находился под
опекунством. Он был гражданином, но бумаги его еще не были выправлены. Он
был уравновешенной личностью.
Законы же были для всех равны.
Хоппер вернулся назад к столу и пробормотал:
- Сделай это снова, парень, и я дам тебе такую затрещину, которую ты
никогда не забудешь!
Хоппер редко пользовался своим голосом. У него был прекрасный
резонирующий баритон, полнозвучный, сердечный и искренне звучащий.
Билл не сказал ни слова, но состроил рожу, и Род стал прикидывать,
что он "гаварит" остальным.
- Если вы "гаварите" обо мне, Билл, - сказал Род с каплей
высокомерия, которого раньше не чувствовал, - вы сделаете мне большое
одолжение если будете пользоваться словами, когда говорите, иначе вы
вылетите с моей земли!
Голос Билла звучал хрипло, как у старой машины:
- Я думаю, вы знаете, вы - помни [так пренебрежительно называют
эмигрантов, приехавших в Австралию], что у меня на свое имя больше денег в
банке в Сиднее, чем стоите вы и вся ваша вонючая земля. Не говорите мне
больше, чтобы я убирался с вашей земли, вы ублюдочный недоросток, или я и
впрямь уберусь. Заткнитесь!
Род почувствовал что его желудок свело от ярости.
Он разозлился еще сильнее, когда почувствовал как рука Элеанор,
словно сдерживая его, легла на его руку. Он хотел, чтобы никто, кроме нее
из этих проклятых бесполезных нормальных людей не указывал ему, когда он
должен "гаварить", а когда "слишать". Неожиданно тетя Дорис спрятала лицо
в передник. Она начала, как делала всегда, плакать.
Только, когда Род собрался заговорить снова, возможно о том, чтобы
Билл навсегда покинул ферму, его разум свернул на таинственные пути, как
иногда делал он. Теперь Род мог "слишать" на мили. Люди вокруг него ничего
не заметили. Род увидел гордую радость Билла от мысли о деньгах на его
счету в Банке Сиднея, на которые можно купить не одну ферму; он выжидал
время, когда сможет выкупить назад землю, которую отец потерял. Род понял
честную досаду Хоппера и был немножко пристыжен, увидев, что Хоппер
смотрит на него с гордостью и с забавной привязанностью. В Элеанор Род
ничего не разглядел, только безмолвное беспокойство, страх, что она может
потерять его так как она уже потеряла многих из-за "хмммммм" и "гммммм",
странно бессмысленных упоминаниях, которые обретали форму в ее мозгу, но
выглядели совершенно бесформенно для Рода. И он услышал, как мысленно
причитает тетушка Дорис:
"Род, Род, Род не покидай нас! Пусть он всего лишь мальчик, но я из
рода Мак-Бэнов. Я никогда не пойму как вести себя с уродом вроде него."
Род стоял спокойно ожидая пока ей ответят, когда другая мысль
коснулась его разума:
"Ты - дурак... Ступай к своему компьютеру!"
"Кто это сказал?" - подумал Род, не пытаясь "гаварить".
"Твой компьютер", - повторил издалека тоненький голосок.
"Ты не можешь "гаварить". Ты - просто машина, и в тебе нет ни грамма
живого мозга", - сказал Род.
"Когда ты вызываешь меня, Родерик Фредерикс Рональд Арнольд Уильям
Мак-Артур Мак-Бэн сто пятьдесят первый, я могу сам "загаварить" через
большое расстояние. Я намекал тебе, но ты закричал мысленно только сейчас.
Я почувствовал как ты "загаварил" со мной.
- Но..
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54