«Что, проговорился твой дружок? Тоже мне, дипломаты…»Бернс не выдержал взгляда Ивана и отошел к Роллинсону.— Мы не будем мешать вашей беседе, доктор, — сказал он. — Право же, нам очень неудобно, что мы ворвались к вам столь внезапно. Простите нас.Доктор и Виткевич начали было протестовать в один голос, но англичане все же ушли.Улыбка сошла с лица Бернса только на улице. Он сокрушенно покачал головой:— Ай-яй-яй!… «Какая сейчас в Герате погода?» А? Как он вас ловко, друг мой! 2 По пути в эмирский дворец Бернс напряженно обдумывал создавшуюся ситуацию. Да, в Кабул пришла, конечно, не пешка. В Кабул пришел ферзь.«А ведь, значит, и лорд ошибается, — думал Бернс. — Вот он, этот мальчик. Нет в России востоковедов? Есть! Есть, черт возьми».Запыленный, не одетый по этикету, он быстро вошел в приемные покои Дост Мухаммеда. Адъютант эмира Искандер-хан радостно сжал его руку: он любил англичан, а особенно сильно Бернса.Через несколько минут адъютант вернулся и знаком предложил Бернсу следовать за собой. Миновав темную комнату с острым, давно здесь установившимся запахом жженого миндаля, адъютант отворил половинку низкой двери и пропустил Бернса перед собой.Эмир сидел, закрыв глаза и устало опустив руки вдоль тела. Большой, во всю комнату ковер, тяжелые драпри на окнах гасили все звуки. В кабинете было тихо.— Салям алейкум, повелитель правоверных, великий мудростью и разумный силой, — сказал Бернс и повторил свое приветствие, теперь уже громче: первый раз его голос показался шепотом.Дост Мухаммед открыл глаза, кивнул Бернсу и указал на невысокое мягкое креслице, стоявшее по правую от него руку. Бернс сел и, не дожидаясь вопросов Дост Мухаммеда, заговорил первым:— Ваше величество, чрезвычайные обстоятельства принудили меня просить вашей аудиенции.— Я это понял по твоей одежде, — заметил эмир.Бернс оглядел себя, подосадовал на торопливость.— Ничего, пустяки, Бернс. Так что же это за чрезвычайные обстоятельства?— Активизация русских агентов в вашей великой стране.Эмир придвинулся вплотную к Бернсу и спросил быстро:— В чем она выражается? Факты!Бернс привык к тому, что эмир никогда не ставил вопроса в лоб. Тактичный и умный, понимая все происходящее вокруг, Дост Мухаммед до сих пор только давал Бернсу почувствовать, что он понимает многое и о многом осведомлен. И о том, что английские резиденты ведут подрывную работу в Кандагаре и Кундузе, и о том, что происходит за Индом.Сейчас его рассердил тон и манера, в которой говорил англичанин. Эмир потребовал фактов. Это еще больше насторожило Бернса. Ему потребовалось всего несколько мгновений для того, чтобы придумать и обобщить факты, построить их в сильную, подкрепленную неопровержимыми доводами концепцию и представить эмиру.Но и Дост Мухаммеду эти мгновения оказались совершенно достаточными для того, чтобы понять смысл паузы. И он чуть заметно улыбнулся. Бернс увидел улыбку эмира и понял, что начинает проигрывать. Нужно было менять тактику. В таких случаях лучшая тактика — напористость и откровенность.— Я говорю о Виткевиче, ваше величество.— Ах, так! Это что, и есть активизация?— Хотя бы. Ибо ни мне, ни вам пока не известны истинные цели этой миссии.— Вам они, конечно, не известны. Но почему вы думаете, что они не известны мне?— Разве ваше величество уже изволили принимать Виткевича?— Это известно тоже одному мне. Да и потом, какое это имеет отношение к активизации агентов русских?Дост Мухаммед легонько хлопнул в ладоши. Маленькая, незаметная дверь позади него отворилась. Низко согнувшись, кланяясь на каждом шагу, оттуда вышел слуга-лилипут.— Принеси нам кофе.— Слушаю и повинуюсь, — ответил слуга и бесшумно исчез. Дверь за ним затворилась.— Следует ли мне понимать, что присутствие русской миссии желательно вашему величеству?Голос Дост Мухаммеда стал жестким:— Мне желательно присутствие в Кабуле миссий всех стран. Слишком долго жили мы в изоляции.— В таком случае, ваше величество, вам, по-видимому, нежелательно присутствие в Кабуле представителя Великобритании!— Россия и Великобритания дружественные государства, насколько мне известно. Почему бы вам не работать здесь об руку с русским офицером?— Ваше величество изволит шутить?— Я не склонен к шуткам в разговоре с вами.— В таком случае мне придется, ваше величество…Дверь позади эмира растворилась, и на пороге появился слуга с подносом в руках. Из маленького серебряного кофейника шел пар. Комната наполнилась ароматом. Слуга неслышно поставил поднос, поклонился и вышел.— Хотите кофе?— Благодарю вас, ваше величество. Сначала я хочу окончить начатый разговор. Итак, если Виткевич будет принят вами, мне придется, к великому сожалению, покинуть Кабул.Эмир налил Бернсу в чашечку величиной со скорлупу грецкого ореха густой черной влаги и пододвинул сахарницу. Только после этого он поднял глаза на англичанина.— Я обязательно приму Виткевича. Мне не пристало менять своих решений, Бернс. Так же, как я никогда не изменю своего решения принимать всех без исключения иностранных послов самостоятельно, не испрашивая на то унизительного разрешения у губернатора Индии… Пейте кофе, Бернс, и постарайтесь быть благоразумным. Пока что мы вдвоем, а вдвоем быть благоразумным легче, чем на глазах у тысяч.Бернс заколебался. После молчания он повторил все же:— Если вы примете русского, я покину Кабул.— Как вам будет угодно, Бернс. Вы вольны в решениях. Только попомните мой совет: Наполеоном быть хорошо. Но быть плохим Наполеоном — неблагоразумно. Глава третья 1 Поздно вечером Виткевич вышел на улицу. Властная, хищная тишина лежала над городом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63