— Элгуджа! — издали окликнул Резо.— Съездим в поселок!
Элгуджа не отвечал до тех пор, пока Резо не подо- . шел совсем близко. Потом он лениво сполз с саней, присел, потянулся с такой натугой, словно выжимал штангу, и, наконец, проговорил:
— Садись!
Сани двинулись. За всю дорогу они не обменялись ни словом, и только въезжая в поселок, Элгуджа сказал:
— Коба приехал!
— Какой это Коба?
Элгуджа натянул поводья, обернулся и с удивлением поглядел на Резо. Резо спохватился:
— Цакадзе?
— Ну, а кто же!
Элгуджа повеселел — Резо не совсем еще погибший человек. Он взмахнул поводьями, и лошадь снова пошла.
— Подвези меня к станции,— попросил Резо.
На перроне среди смешанного с грязью пожелтевшего снега темнели лужи.
И только сейчас он вспомнил, что сегодня приезжает теща.
Резо каждый день ходил встречать поезд. Это составляло его основное развлечение. Но сейчас Майя могла подумать, что он смеется над ней. Он решил вернуться, но как раз увидел Майю, ее мать и Гию. Они шли прямо на него. Гия ковылял между матерью и бабушкой. Майя несла большую пеструю сумку, а ее мать — сетку, из которой торчал красный термос.
Поравнявшись с ними, Резо снял шапку и поздоровался. Ни одна из них даже бровью не повела — ни Майя, ни ее мать. Приветствие повисло в воздухе. Только Гия оглянулся. Резо приложил два пальца к вискам и сделал «козу». Гия остановился, женщины тоже.
Но ведь Гия принадлежал ему, на самом-то деле! Имел он, в конце концов, право хотя бы издали помахать ему рукой. Женщины стояли и терпеливо ждали, когда мальчику надоест смотреть на отца. Но Гия вырвался от них и пошел к нему. Они отпустили его сразу, не стали бранить: видимо, просто пожалели Резо.
Гия был в высокой вязаной шапочке. Варежки висели па тесемке, перекинутой через шею. Он ежеминутно оттягивал вниз тугое кашне, наверно, оно кусало ему подбородок. Подойдя, он снизу вверх посмотрел на отца.
— Ты думаешь, ты заяц? — спросил он серьезно.
— Да,— ответил Резо, и в голове мелькнуло: он смеется надо мной!
Потом, взявшись за руки, они прогуливались по перрону. А женщины старались не смотреть на них.
— Перед нашим домом стоит снеговик, вот такой! — говорил Гия.
— Знаю.
— Ну да, ты же тоже в нашем доме живешь. А как зовут этого снеговика?
— Резо.
—Так зовут моего папу,
— Откуда ты знаешь?
Мальчик замолчал. Он так ничего и не ответил. И слезы подступили к глазам Резо: вот у этого смешного колобка, закутанного в шерсть и мех, уже есть собственная печаль, своя тайна. И из-за этого Резо готов был здесь же, на перроне, зареветь, завыть волком, потому что словами все равно не выразить ничего. И, наверное, не существовало на свете таких слов, которые могли бы объяснить все, что он сейчас чувствовал.
— Посади меня в поезд,— сказал Гия.
— Давай я тебя на руках понесу.
— Я же не маленький! Посадишь меня в вагон?
— Идем.
Они поднялись в пустой вагон и сели у окна. Тотчас у окна показалась Майя. Резо так и знал, что она прибежит.
Гия помахал ей рукой. У Майи изменилось лицо, как будто она чего-то испугалась. Она подошла совсем близко и застучала по стеклу, что-то крикнула. Резо не расслышал, но догадался, что она могла крикнуть:
— Выходи сейчас же!
А Гия махал рукой и весело хохотал. А Майя все стучала по стеклу, и Резо сжалился над ней:
— Мама зовет, пошли!
— И ты пойдешь?
— Да.
Когда они шли по коридору, Гия спросил:
— А машина у тебя есть?
— Нет,
— Меня дядя Темури катает на «Волге»,
— Где это?
— Да в Тбилиси!
«Дурак, конечно же, не здесь, а в Тбилиси катают Гию с мамочкой на «Волге»!»
Когда он спускал его со ступеньки вагона, Майя подхватила Гию на руки, прижала к груди, мельком взглянула на Резо и быстро направилась к матери, Гия, подражая отцу, приложил к вискам пальцы и закивал головой:
— Зайчик! Зайчик!
Подойдя к матери, Майя опустила Гию на землю, женщины взяли его с обеих сторон за руки и повели к выходу, Гия больше не оглядывался.
Резо пешком вернулся в поселок. Возле аптеки он увидел Нестан и Нико. Нико, размахивая руками, что- то говорил. Резо, избегая встречи, вошел в магазин.
В магазине какой-то мужчина, перегнувшись через прилавок, шептался с продавцом. А продавец — худощавый парень в сванской шапочке — почему-то не сводил с Резо глаз. В руке он держал нож, которым резал хлеб на мелкие кусочки. Кусочек поддевал кончиком ножа и аккуратно отправлял в рот.
Нестан остановила Нико, собираясь забежать в магазин, но вдруг свернула к почте.
Маленькая площадь поселка утопала в грязи. Стеклянная стена ресторана поблескивала, как зеркало, которое почему-то вынесли на улицу.
Резо решил пешком идти в лагерь. Дорога была тоже раскисшая и грязная. Поравнявшись с гостиницей, он свернул с дороги и пошел по тропинке, протоптанной в снегу, мимо маленьких дачных коттеджей. Дым над трубами застыл в воздухе.
Резо вошел в столовую. Там стояла высокая железная печка, и было жарко.
Покончив с едой, он еще довольно долго сидел и курил. Радио было включено на полную громкость — передавали какой-то музыкальный спектакль.
— Ну что вы, дорогая,— говорил мужчина звучным приятным голосом,— в Петербурге все еще зима! О, если бы вы знали, как звенят сосульки!
— Я умоляю вас, спойте, умоляю,— стонала женщина.
Буфетчик сидел за одним из столиков, положив перед собой счеты. Когда актер кончал фразу, он указательным пальцем отбрасывал костяшку, как будто считал. А кто его знает, может, он и в самом деле считал.
— Вообразите себе замерзшую Неву и в сером небе купол Исаакия,— продолжал разглагольствовать муж
чина, очевидно, ни во что не ставя мольбы своей собеседницы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33