– Ну что за красавец! – воскликнула Эмма. Она протянула руку, чтобы погладить его сверкающий бок, но Марк резко сказал:
– Не касайся его!
Повернувшись к нему, Эмма увидела, что на его щеке дергалась нервная жилка. Вокруг поднялась суматоха, лошадей поспешно увели. Марк спокойно сказал:
– Возвратимся назад?
Двигаясь по проходу, который вел мимо кухонь в зал, снова в гостиную, Эмма спросила:
– Ты ведешь меня назад, к Саре?
– Да.
– Думаю, что мне пора домой. Извини за лошадь.
Марк остановился:
– Ты поняла…
Она поняла, что это, должно быть, была лошадь, которая убила Гиллиан.
– Извини, – сказал он. – Конечно, ты не могла знать. – Он говорил с усилием. – Я не могу заставить себя избавиться от животного. Она очень любила его.
Если это был любимец Гиллиан, конечно, она обращалась с ним нежно, гладила его, как и Эмма собиралась сделать. Видимо вид девушки, стоящей рядом с этой лошадью, ласкающей именно это животное, возбудил в Марке болезненные воспоминания, тщательно запрятанные в глубины его сознания.
Довольно узкий проход был темен, и лицо Эммы оказалось затенено. Марк встал напротив Эммы, смотря на нее сверху вниз, и она осторожно спросила:
– Что ты собираешься делать теперь?
– У меня есть работа.
– Конечно есть. – Она столько раз мечтала быть рядом с Марком, иметь возможность успокаивать, помогать ему. – Но ты не должен замыкаться в себе. Не должен отгораживаться от людей.
Он поднял голову, она ждала его возражений, но Марк почувствовал, что тревога Эммы искренна, а мало кто из мужчин мог остаться равнодушным к ее трепетному вниманию.
– Пообедаешь со мной сегодня вечером? – Марк сказал это довольно резко.
– Если пригласишь.
– Я приглашаю.
Она почувствовала, что всю жизнь ждала этого момента – момента, когда она станет нужна Марку Хардичу. Если бы она могла помочь ему в его одиночестве! Для нее больше ничего и не надо. Она была бы так нежна, так осторожна, чтобы не причинять ему боли. Должно быть, судьба привела ее сюда в нужный момент. Она чуть не заплакала от счастья.
– В восемь, хорошо? – сказал Марк.
Она кивнула и улыбнулась, и они двигались по коридору дальше.
– Я только попрощаюсь с Сарой, – сказала Эмма.
– Я провожу.
– Не надо. У тебя много работы. Расстояние до моего дома не так уж велико. – Особенно через луг, но она лучше не пойдет через луг.
Как только они подошли к холлу, зазвонил телефон. В то время как Марк снимал трубку, чтобы ответить на звонок, Эмма вошла в гостиную. Сара все еще сидела у камина, но чашки уже были убраны, и она листала журнал. Увидев Эмму, она вытянула шею, ища Марка.
Эмма прошла через комнату.
– Спасибо за приглашение. Заходите теперь вы ко мне на чай, когда сочтете возможным.
В ответ Сара вскинула брови так, если бы ей предложили чай в доме, пользующемся дурной славой.
– Спасибо, – промолвила Сара Хардич холодно, – это восхитительно. Но у меня не будет свободной минуты в ближайшие дни…
– Понимаю, – сказала Эмма.
– Очевидно, вы опять увидитесь с Марком.
Эмма знала, что пылающие щеки выдают ее. Она ответила:
– Да.
Дверь в холл была открыта. Сара сидела, а Эмма стояла на некотором расстояний от нее. Сара говорила негромко, однако неистово.
– Вы – дура. Все будет как и в прошлый раз. – Она захлопнула журнал и уронила его на пол. – При виде вас он всегда будет думать о Гиллиан. Пока он с вами, он всегда будет думать о ней.
– Как в прошлый раз? – Голос Эммы был еще тише, чем у Сары, едва слышен. – Гиллиан мертва.
– Не для Марка, – сказала Сара.
Входя в комнату, он улыбнулся. Это была серьезная улыбка, обращенная к ним обеим, и Эмма спросила сама себя, случайно ли он поглядел сначала на пустой стул Гиллиан, прежде чем посмотрел на живых женщин.
Отец Эммы смотрел телевизор, когда она вернулась. Он оторвался, чтобы спросить:
– Чай у Хардичей оправдал ожидания? – И улыбнулся так, что она не смогла не улыбнуться в ответ. Его улыбка была улыбкой поддержки.
Она сказала:
– Фантастично! – И описала длинную комнату и Сару Хардич в ее резном кресле. Потом Эмма взгромоздилась на подлокотник его кресла. – Я пригласила Сару Хардич на чай, но не волнуйся, она не придет.
– Только ты и Сара Хардич, не так ли? – спросил отец с хитринкой.
– И Марк. – Тон Эммы был как бы небрежен. Она взяла газету, посмотрела программу телевидения и добавила: – Я обедаю с Марком сегодня, – равнодушно так, между прочим.
– М-м-м… ты? – пробормотал отец. Он не забыл, как Эмма покинула дом, убегая от неразделенной любви к Марку Хардичу, от его помолвки и его обручения. Однако он поинтересовался, куда они отправляются.
– Понятия не имею, – сказала Эмма беспечно. – Но постараюсь вернуться не очень поздно. – Она слезла с подлокотника. Душа ее пела, глаза светились. Радость переполняла ее. – Ложись спать, не дожидаясь меня, – сказала она и тут же рассмеялась: – Ты все сделаешь наоборот, конечно.
– Нет, – сказал отец. – Вспомни прошлый раз, когда ты ездила с Корби на ярмарку.
– Обстоятельства меняются, – сказала Эмма.
Она чувствовала вину по отношению к Корби. Ей было почти жаль, что она не сказала Саре: «Он не обманул моего отца. А вы не нуждаетесь в земле». Но Сара бы использовала это в своих целях, а это нарушило бы отношения с Марком.
Ситуация была достаточно опасной. Марк мог или замкнуться, или вернуться снова к своим друзьям и коллегам. У него было множество друзей. Эмма не сомневалась, они сделают все, чтобы он вернулся в свой круг общения. Они принадлежали, как говорила Сара, к одной социальной прослойке. И Гиллиан также.
Так как Эмма Чандлер собиралась стать главной женщиной в жизни Марка Хардича, ей необходимо было быть дипломатичной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55