Она будет вам домом.
– Это зависит…
– От чего?
– От жизни, мой цветочек. – Он говорил так, будто она была ребенком, который задает утомительные детские вопросы. Он уделял поджаривающимся бифштексам больше внимания, чем ей.
Она предложила:
– Позвольте мне опекать мельницу, если вы уедете. Я бы заботилась о ней.
– Это – дело, – сказал он. – Перемешайте салат, и получите ключ.
Она сделала салат и приправу к салату, которая ей самой нравилась.
– Сколько картин он забрал? – спросила она.
– Пятнадцать.
– А сколько ему нужно?
– От двадцати до тридцати.
– Он получит их?
– Да.
– Последнее время вы очень заняты.
– Вы тоже.
Занята тем, что бывает с Марком там и сям, счастливое времяпрепровождение. Но ей не хотелось говорить о Марке с Корби. Она продолжала:
– Феликс рассказал мне, как он встретил вас и как Кэрол получила браслет в подарок. Что вы делали в болотах Камарга?
– Рисовал. – Он начал рассказывать ей историю Феликса Клоппера. Он был беженцем и поднялся до владельца нескольких художественных галерей с международной славой. О Кэрол, его жене, и Джастине, их маленьком сыне.
Они сидели на табуретах, ели и пили темно-красное бургундское. Корби сказал, что провел с Клопперами отпуск. В их доме он встретил часть людей с ярмарки. Он пользовался словами так, будто рисовал углем на белом листе, делая смелые, точные штрихи.
Она сказала:
– Мне бы хотелось увидеть Кэрол. – Ей и вправду хотелось бы, и жаль, что она не может.
– Вы встретите ее на открытии выставки, – сказал Корби.
Выставка…
– Я могла бы, не так ли?
– Конечно, обязательно надо сходить, – сказал он.
– Я приду.
Марк не должен быть против. Ее отец хотел сходить, она должна будет отвести отца на выставку.
Дверь мельницы открылась, и вбежала Соверен. Она не стучала, она громко звала Корби. Поэтому и Корби, и Эмма повскакивали с табуретов.
– Что случилось? – Корби подошел к ней.
Она вцепилась в него:
– Это Хамстер, он убьет его!
– Кто кого убьет?
– Пойдемте! – Она тянула его за руку. – Там, в пабе, драка. Хамстер и Билли Саваг.
Билли Саваг был местный пастух. По сравнению с Хамстером он имел преимущество в весе и ширине, но Эмма удивилась, услышав, что он ввязался в драку. Всю свою двадцатидевятилетнюю жизнь он был тих и безобиден, как ягненок.
– Этого только нам не хватало! – сказал Корби. Он стряхнул с себя вцепившуюся в него Соверен. – Ждите обе здесь.
– Я лучше с вами! – вопила Соверен.
– Мне кажется, что вы сделали достаточно, – сказал Корби. – Не думаю, что вы хотите принять участие в драке. – Это было сказано Эмме, которая была уже в дверях мельницы.
Эмма спросила:
– Соверен, что произошло? Не могу представить, чтобы Билли Саваг спровоцировал драку.
– Он и не делал этого. Это Хамстер. Я была с Хамстером, и я знаю Билли, я встретила его на почте. Он пожелал доброго вечера, а Хамстер думает, что между нами что-то было. Хамстер просто ревнует. – Интонация ее голоса менялась от истерической до извиняющейся. – Рехнуться можно, сказала же – ничего не было! В конце концов, я сказала, почему бы Билли не поглазеть на меня, если я ему нравлюсь? И Хамстер захотел показать, что он крутой.
– И что Хамстер сделал? – спросила Эмма, предчувствуя недоброе.
– Разбил бутылку, – сказала Соверен.
– Ужас!
Время от времени в «Собаке и фазане» случались драки. Обычно ближе к вечеру. В худшем случае все кончалось подбитым глазом – владелец вовремя примирял враждующие стороны. Местные авторитеты из Хардичей заказывали выпивку, и конфликт разрешался словами, а не кулаками.
Никогда прежде решение проблем не начиналось с разбитой бутылки, и Эмма представила себе страшную картину: злобный Хамстер идет на Билли Савага, держа розочку наготове. Ее губы пересохли.
– Вряд ли он пустит ее в ход…
– Конечно пустит. Зачем бы ему разбивать бутылку, если он не собирается драться ею?
– Если он это сделает, знаете, что будет? Вся деревня вооружится против вас! – прохрипела Эмма.
Соверен зажмурила глаза, и две большие слезы скатились по ее щекам.
– А нам некуда деваться.
– Ему надо было подумать, прежде чем разбивать бутылку, – сказала Эмма, которая ничем не могла помочь, а просто высказывала свое мнение. – Какое идиотство!
– Я бежала всю дорогу, – плакала Соверен. – Только Корби может остановить его.
– А разбитая бутылка? – Эмма снова бросилась к двери. Соверен должна остановить Хамстера. Им лучше пойти туда.
– Однажды он напал на Корби, а Корби чуть не убил его. Он боится взбешенного Корби.
– Пойдем туда, – настаивала Эмма.
– Корби велел оставаться.
– Мне плевать, что он сказал, я не допущу, чтобы он усмирял идиота с разбитой бутылкой.
– Чем мы можем помочь? – спросила Соверен.
– Здесь – ничем, – твердо сказала Эмма. Все-таки она убедила Соверен. Пока они бежали, Эмма инструктировала: – Вы начинаете громко кричать. Вы кричите Хамстеру, что бросите его, если он не прекратит драку. Пусть дойдет до него через его толстый череп.
– Да уж, – согласилась печально Соверен. – Череп у него толщиной в две доски.
Эмма не знала, что она ожидала увидеть и услышать. Крики из «Собаки и фазана», возможно, даже вылетающую из окон мебель или клиентов, но все выглядело как обычно.
Паб представлял собой черно-белое здание, в старом стиле, приятное на вид; тяжелая обитая дверь защищала от сквозняков, а окна приветливо светились ярким светом.
Когда Эмма открыла дверь, она услышала звуки музыки и шум разговоров. Никто не кричал, ничто не выдавало присутствия Хамстера, Корби или Билли Савага.
Она узнала Генри Тернера, начальника Кита, сидящего у двери с близкими друзьями.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55