И какую форму он принял в самом начале, таким он и останется. Для мужчины естественно является влечение к женщине. Вот почему тебе нельзя общаться с художником.
– Поэтому вы и посылаете меня работать на виллу? Он же будет там все время. Он путает меня. Из-за него мне даже кажется, что я не знаю, чего хочу.
– А что ты хочешь, его или Розетту?
– Я хочу уехать из Джимелло! – воскликнул Паоло. – Хочу жить в другом месте, где люди ничего не знали бы обо мне, моей матери и отце. Вы думаете, приятно слышать, когда тебя называют ублюдком святого или сыном шлюхи? Вот почему я хочу остаться с англичанином. Он может многое для меня сделать. Увезти в Рим, помочь…
– В Риме тебе дадут еще более грязное прозвище, и избавиться от него ты уже не сможешь до конца дней! Послушай, мальчик… – в голосе Мейера слышались просительные нотки. – Постарайся понять, что я пытаюсь сказать тебе. Твоя мать – хорошая женщина. Она в десять раз лучше тех, кто обзывает ее шлюхой. Что бы ни делала твоя мать, она делала это из любви, а шлюха продает себя за деньги. Твой отец был великим человеком…
– Так почему же он не женился на моей матери и не дал мне свою фамилию? Он стыдился ее? Или нас?
– А ты когда-нибудь спрашивал об этом мать?
– Лет… как я мог?
– Тогда я думаю, мы должны спросить ее сейчас, – а тут же крикнул: – Нина! Пожалуйста, подойди к нам.
Нина Сандуцци вышла из дому, мальчик наблюдал за ней испуганными глазами.
– Присядь, Нина.
Она села между ними, переводя взгляд с одного на другого.
– Мальчик задал вопрос, Нина. Я думаю, он имеет право услышать ответ. Дать его можешь только ты. Он хочет знать, почему его отец не женился на тебе.
– Если я скажу, ты поверишь мне, сынок?
Мальчик посмотрел на нее, встревоженный, испуганный, затем коротко кивнул. Нина Сандуцци помедлила, собираясь с силой, подбирая слова, а затем ровным голосом ответила ему.
В то прекрасное весеннее утро Блейз Мередит тоже проснулся рано. После вчерашнего приступа в доме доктора он спал лучше, чем обычно, и когда слуга принес кофе и раздвинул портьеры, священник решил, что пора вставать и приниматься за работу.
Он выпил кофе, поел хлеба с соленым деревенским маслом, принял ванну, побрился и сошел вниз, чтобы прочитать молитву на солнышке. Ему хотелось скорее приступать к опросу свидетелей. Прогноз Мейера отдавался в висках, как набат. Мередит не мог тратить попусту ни минуты. К счастью, графиня и Блэк еще спали, так что он мог сэкономить добрый час, который ушел бы на утренние приветствия и бесцельные разговоры за завтраком.
Он еще молился, когда услышал шаги, и поднял голову. Женщина и мальчик направлялись к дому. Женщина – в черном платье и с повязанным на голове платком. Мальчик – в полосатой рубашке и залатанных брюках.
Ребенок шагал нерешительно, оглядываясь вокруг, словно потрясенный великолепием виллы в сравнении с убогостью деревни. Женщина шла гордо, с поднятой головой, глядя прямо перед собой. Священнику бросились в глаза классические черты ее лица, округлившегося с возрастом, но сохранившего былую красоту.
Должно быть, это Нина Сандуцци, решил он. А мальчик – сын Джакомо Нероне, вокруг которого, по словам Мейера, плели интриги графиня и Николас Блэк.
Графиня примет их нескоро, подумал Мередит. Движимый внезапным порывом, он отложил требник и обратился к женщине:
– Синьора Сандуцци!
Женщина и мальчик остановились, повернулись к нему.
– Вас не затруднит подойти ко мне?
Они переглянулись, затем женщина сошла с дорожки на траву и стала приближаться. Мальчик следовал за ней в паре шагов. Мередит поднялся с колен:
– Я – монсеньор Мередит, из Рима.
– Я знаю, – спокойно ответила женщина. – Вы приехали вчера. Это мой сын, Паоло.
– Рад познакомиться с тобой, Паоло.
Мередит протянул руку и, после толчка матери, мальчик вяло пожал ее.
– Вы знаете, зачем я здесь, синьора?
– Да, я знаю.
– Я хотел бы как можно скорее поговорить с вами.
– Вы найдете меня у доктора… или дома.
– Я подумал, что мы можем поговорить прямо сейчас.
Нина Сандуцци покачала головой:
– Мы должны встретиться с графиней. Паоло сегодня начинает работать.
Мередит улыбнулся:
– Вам придется долго ждать. Графиня еще не встала.
– Мы привыкли ждать, – ответила женщина. – Кроме того, я не хочу говорить с вами здесь.
– Как вам будет угодно.
– Но вы можете поговорить с Паоло, когда он будет работать на вилле. Это другое дело.
– Разумеется. Могу я прийти к вам сегодня?
– Если хотите. В полдень я дома. А теперь нам пора. Пошли, Паоло.
И она повернулась к нему спиной.
Несмотря на скоротечность встречи, женщина произвела глубокое впечатление на священника. Чувствовалась ее уверенность в себе, удовлетворенность, даже мудрость. Она держалась, как человек, знающий, куда идет и каким путем доберется до цели. Говорила Нина на грубом диалекте, но голос звучал мягко, даже нежно. Если все это перешло к ней от Нероне, тогда он, несомненно, был незаурядной личностью.
Мысли Мередита сразу переключились на противоречия в судьбе Джакомо Нероне.
Главное – элемент конфликта. Для церкви считалось аксиомой, что первый признак святости есть возникающее противодействие даже среди хороших людей. Противоречив был и сам Христос. Он обещал не мир, но меч. Все святые творили добро, лишь встретив сопротивление. Ни один не обошелся без гонителей и клеветников. Именно отсутствие конфликта в записях Баттисты и Солтарелло когда-то насторожило аудитора Конгрегации ритуалов. Теперь он начал осознавать не только наличие конфликта, но и его глубину и силу.
Не менее важным являлось и другое:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85