Он не видел сейчас ни одного из тех быстрых, истощенных,
похожих на тени людей, которые и были Бегунами. Но все же они находились
где-то поблизости. Он знал, что они еще были здесь. Все же Иджил рискнул
посмотреть, удалось ли Карну убежать. Он выглянул из-за лучемета и
посмотрел на тропинку. Крошечная фигурка стояла на самом краю тропинки и
смотрела на Иджила. Он почувствовал прилив гордости: с отмороженными
руками ему все-таки удалось помочь Карну убежать и добраться до границы
пустыни Цинн. Фигурка на краю тропинки подняла руку и на несколько секунд
застыла в этом благодарном и прощальном жесте, потом повернулась, и ее
ярко-синяя форма, которую всегда носили в бою люди Халарека, мелькнув,
исчезла за вершиной холма.
Мой брат и друг. Мы больше никогда не увидимся.
- Прощай, - прошептал Иджил. - Может быть, Тор и Оудин помогут тебе,
хотя, я знаю, ты не веришь в них. Расскажи своим детям, как твой друг
Иджил спас тебе жизнь, удерживая одной рукой полчища Бегунов, - Иджил
посмотрел на свои отмороженные, потерявшие чувствительность руки, -
точнее, одним носом, - поправился он.
"Полчища" - наверное, это было преувеличение. Он допускал это. Он
выстоял один против самых опасных преступников Старкера-4. И этот его
подвиг был достоин того, чтобы быть описанным в какой-Нибудь небольшой
балладе или даже стать частью целого сказания. А здесь допускается
некоторое приукрашивание событий. Беовульф. Сигурд Дракон - убийца. Артос.
Они, конечно же, были приукрашены. Хеймдал, защищающий Бифрост. Иджил
Олафсон в пустыне Цинн, отражающий нападения Бегунов, спасая своего
названного брата, чтобы тот мог сообщить Совету о новом злодеянии Харлана.
Карн Халарек, защищающий свои владения от сильных и вероломных врагов, -
эти события могли бы лечь в основу народного сказания, а поступок Иджила
сравнялся бы в нем с подвигами Сольвейг, и Эйнара, и Гринга, и Хэдда.
Иджил покачал головой. Возможно, он взял слишком высоко, но что ему
еще оставалось делать? У него не было таких изумительных способностей, как
у Доннера и Кеннера, и его отметки в Академии красноречиво говорили об
этом. Он не мог открыть для торговли новый мир, который в течение многих
веков был изолирован от других, как это сделал Хэдд. Или изобрести
межзвездный космический корабль, как Гринг. Он не мог даже добиться такого
быстрого развития воздушной навигации, как Эйнар. А Сольвейг - Сольвейг
была прорицательница, и славы, выпавшей на ее долю, хватило на двух или
трех человек. Он был единственный среди детей Олафсона, кто не добился ни
славы, ни богатства. Даже те, кто были младше Иджила, достигли большего.
Иджилу хотелось бы знать, мечтал ли Харатио или Беовульф или Сигфрайд о
славе так, как мечтал о ней он, и испытывали ли они когда-нибудь страх,
сомнение и горькое чувство от крушения своих планов и надежд. Он не знал,
испытывал ли все это Карн. Отец Карна открыто выражал презрение к своему
третьему сыну. Он не любил Карна, наверное, не любил никогда. Трев Халарек
считал, что только такие крупные, мускулистые люди, как он, были
настоящими _м_у_ж_ч_и_н_а_м_и_. А Карн, третий из четырех сыновей Трева,
на свое несчастье был строен, гибок и вынослив, как его мать. В довершение
этого Карн рано проявил склонности к учебе, дипломатии и ведению
переговоров, так же как и Ларга. По этим причинам Трев презирал своего
третьего сына и даже собирался сделать четвертого сына Лиама третьим в
ряду его наследников. Если бы Кит была мужчиной, Трев, возможно, тоже
возненавидел бы ее. Однако она была женщиной, поэтому ее гибкость,
стройность и любовь к учебе не вызывали в нем никаких отрицательных
эмоции.
Оудин Олафсон был совсем не похож на Трева Халарека. Он одинаково
любил всех своих детей и сильно привязался к Карну. Однако Иджил всегда
считал себя самым никчемным и бесполезным в своей семье, и все заверения
отца, что это его "последний промах", только больше утверждали Иджила в
этом мнении.
Краем глаза Иджил увидел тень, крадущуюся к посту. Он прицелился и
нажал носом на кнопку лучемета. Сверкающая полоска света разрезала
простиравшееся перед Иджилом пространство, и тень тут же скрылась за
деревьями. Далеко-далеко подскочили вверх ветки голубой сосны, на которых
мгновенно растаял снег. Через какую-то долю секунды дерево само собой
взорвалось.
Иджил с отвращением посмотрел на свои руки. Если бы они не были
отморожены...
Его вдруг охватил гнев. У него была такая возможность достичь славы и
всеобщего уважения, отомстив Харлану за все злодеяния, которые тот
совершил против Карна. Теперь же, благодаря еще одному преступлению,
незаконной осаде, у Иджила были отморожены руки, и он не мог больше мстить
Харлану. Всю ночь, когда за ним охотились флайеры Харлана, он, сгибаясь
над крошечными кострами, пытался согреть руки, которые совсем не хотели
согреваться и не слушались его. А значит, он никогда больше не сможет
играть на арфе или рисовать и поэтому никогда не добьется хотя бы самой
незначительной славы, даже на этом поприще. "Будь ты проклят, Ричард
Харлан!" - зарычал Иджил.
Крой-то Бегун бросился в сторону лачуги, где он сидел. Иджил подвинул
лучемет, прицелился и выстрелил. Человек тут же рухнул в снег.
"Они придут вовремя, - говорил сам себе Иджил. - Джиссен не станет
сопротивляться. Возможно, он даже впустит их".
На мгновение Иджил вспомнил о жалобно стонавшем солдате, которого
Карн оставил с ним, чтобы тот кормил и всячески помогал ему.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66