Иджил понял, почему человек выбрал смерть, а не
бесконечное заключение, хотя казалось, что Магнус не понимал этого. Века в
подземельях вытравили из Наблюдателей любовь Викингов к чистому воздуху,
открытому простору и немногим законам. Настоящий Викинг скорее умрет, чем
согласится жить в неволе. Он сам выбрал смерть в борьбе, а не жизнь с
бесполезными руками или малейшее подчинение Бегунам.
Иджил глянул на свои руки, сдвинул и раздвинул пальцы. Он снова обрел
свои руки. Он снова может рисовать и быть пилотом. Он может бороться. Он
может научить людей Карна приемам Дринна, приемам, которые убивают
быстрее, чем оружие. Он может взять руки Ричарда Харлана за увечье своих.
Это закон Вира, дозволенная компенсация за ущерб. Но он не сможет сделать
ничего, если останется здесь, в заключении.
- Ты идешь, или пойдешь позже один и станешь лепешкой, как этот
Бегун? - Голос Магнуса пробился сквозь мысли Иджила. - Я хочу закончить
свой обед.
Иджил гадал, сколько времени он разглядывал скалу. Магнус
основательно поколебал его веру в возможность побега. Магнус шел немного
впереди. Он оглянулся, всем своим видом показывая нетерпение. Иджил
последовал за ним, сосредоточив внимание на том, чтоб остаться в живых.
Туннель казался другим. Он и был другим. Они вернулись в Большой Зал через
другую дверь и гораздо быстрее. Это означало, что они шли другой дорогой,
и это свело к нулю все подсчеты Иджила. По лукавому взгляду Магнуса Иджил
понял, что это было сделано именно с этой целью. Магнус подвел Иджила к
Годи.
- Милорд, он видел то, что следовало видеть.
Годи кивнул Магнусу и обратился к Иджилу.
- Ты видел. Никто не смог бежать отсюда за все две тысячи лет
существования этих ловушек. Никто не будет останавливать тебя, если ты
попытаешься уйти, но мы предупреждаем, чтоб ты этого не делал. - Годи
кивнул, отпуская, и вернулся к своему десерту.
Женщина, сидящая рядом с Годи, вручила Иджилу лист бумаги.
- Указания до твоего жилья, Иджил, сын Оудина. - Это все, что она
сказала, и повернулась к соседке слева.
Иджил взглянул на лист. Эта была элементарная карта. Он посмотрел на
мясо и овощи в своей тарелке, уже остывшие. Он уже не хотел так есть, как
прежде. Но кусочек пудинга лежал теперь у тарелки. Пудинг был пышный,
теплый, с блестящей корочкой. Такой, как делала его мать. Он сел и отломил
ложкой кусочек. Гладкий холмик казался необычно тяжелым. Он был
необыкновенно хорош. Иджил быстро расправился с ним и потянулся за высокой
кружкой пива, чтобы залить.
Его рука нетвердо сжала ручку, и кружка стукнулась о стол. Осколки и
брызги полетели в Иджила и его соседей. Иджил сидел, ошеломленный, пока
один из слуг вытирал со стола. Иджил вспомнил слова Фригдис,
предупреждавшей о том, что руки его еще "не закончены". Но тогда он не
понимал, о чем идет речь. От испуга содрогнулось его тело. Он почувствовал
себя больным и немощным. Если ушло целых пять месяцев, чтобы довести их
хотя бы до такого состояния, сколько же еще потребуется времени, чтобы они
обрели прежнюю силу? И обретут ли они снова прежнюю силу?
Новая волна страха накатилась на Иджила, и ему пришлось спрятать под
столом свои обессилевшие руки. У него было столько надежд, когда он
чувствовал под шевелящимися пальцами покрывало, сжатое руками, которые он
потерял. Сможет ли он держать кисть столько времени, чтобы закончить
картину? Сможет ли он снова делать такие простые вещи, как поднять
ребенка, бросить человека приемом Дринна, или поднять кружку со своим
пивом? Он был удивлен, что за такое короткое время сумел до такой степени
восстановить руки. Но он смог это, и мысль, что он, возможно, не станет
прежним, была непереносима.
Вопреки словам Годи и убедительной прогулке по туннелю, Иджил решил
искать выход. Должен был существовать безопасный путь, если Наблюдатели
выходят Наверх. Подтверждая веру Иджила, Наблюдатели не спускали глаз с
него, нарочито пристально. Когда он несколько дней изучал жилое
пространство колонии, никто его не останавливал, но кто-то следовал за ним
на небольшом расстоянии. Кто-то другой провожал его до комнаты. Ночью
следили за его дверью. Сначала Иджилу казалось это забавным. Но вскоре он
понял, зачем они это делали. Они помнили, что лучше умереть, чем нарушить
клятву, данную другу. Они помнили, что лучше умереть, чем жить с
неотомщенными увечьями.
Но сейчас он еще не был готов умереть. Конечно, не будет простых
запоров в этом месте, но должен быть выход.
Иджил быстро приучил себя к распорядку. Он надеялся, что это заставит
Наблюдателей поверить, что он решил остаться. Иджил занялся физическими
упражнениями, чтением и, по мере того, как рука становилась сильнее,
живописью, между двумя приемами пищи и семичасовой темнотой в каждом
"дне". Наблюдатели любезно предоставили Иджилу все необходимое для
художника и позволили посещать библиотеку и бассейны для плавания.
Две из длинных недель Гхарров прошли. Поскольку рисование не очень
удавалось, Иджил помногу читал. Вскоре он был знаком почти со всей
историей колонии и многое узнал о флоре и фауне Старкера-4. Он уже мог
изобразить "лошадей", синие ели и огненные деревья, горные цветы и
длинношерстных белок. Он хотел написать портрет, но без модели рисунок
никак не хотел становиться похожим на нее.
Иджил подправлял портрет целыми днями.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66