Ц Незаплатана ты башка! Ц гневно выкатывая глаза, прошамкал дед. Ц Ран
о ему! Солнышку-то давно уже встать пора!
Ц Ну ты солнышку-то не указывай, Ц ворчливо заметил Кудыка, закрывая за
слонку. Ц Пора ему там, не пора…
Дед крякнул и примолк. Потом заворчал снова, на этот раз тревожно, испуган
но:
Ц Раньше-то, а? Лето Ц долгое, зима Ц мягкая… Весной как пригреет Ц смот
ришь: а лед по речке по Сволочи шорохом идет вовсю… А ныне вон уже и Вытекл
а по затонам подмерзать стала… Эх! Прогневалось на нас ясно солнышко…
Ц Это за что же? Ц спросил Кудыка.
Ц А не надо было греков пущать в государствие! Время мерят, часы ладят…
Кудыка хмыкнул, засветил ночник и вышел в сени, где умылся ледяной водой и
з кадки, все посматривая, не зарозовеют ли слюдяные чешуйки в оконце.
Ц А знаешь, почему греков греками зовут? Ц снова заговорил дед, стоило К
удыке вернуться. Ц Грешные потому что!.. А ты вон с ними дружбу водишь, с ча-
сов-щиками!..
Последнее слово дед выговорил презрительно, как выбранился.
Ц Как же это греков не пущать? Ц удивился Кудыка. Ц Ежели не пущать, так
это бесторжие будет. Бесторговица…
Ц Да и леший с ней, с бесторговицей! Ц взвился дед. Ц Зато, глядишь, солны
шко смилуется, припечет…
Кудыка не дослушал и снова поднялся в горницу. «Трык-трык… Ц все так же п
оскрипывал и постукивал резной снарядец. Ц Трык-трык…» Гирька на ремеш
ке свисла уже чуть ли не до полу. Греки Ц греками, а и мы кое-что можем. Нему
дреная вроде снасть: два пупчатых колеса с колебалом да позвонок с опрок
идом, а вот поди ж ты Ц время кажет и в позвонок бряцает на закате. Ежели бы
еще и на рассвете бряцала Ц цены бы ей не было.
Кудыка нахмурился, остановил колебало и, намотав ремешок на валик, снова
качнул. Трык-трык… А ведь дед-то прав. Ночи теперь не в пример длиннее стал
и. Шутка, что ли, лишних три оборота ременных на ночь накинул! Позавчера дв
а, вчера три… Сколько ж еще набавлять-то? Ремня не хватит…
Долго бы еще размышлял Кудыка, но тут мелькнули наконец в слюдяных репей
ках окна дробные алые искорки. Обрадоваться, правда, не успел Ц понял, что
не солнышко тем искоркам причиной. Кто-то бегал по улицам с огнем, да и не о
дин. А вскоре стали слышны и отдаленные крики.
Кудыка торопливо подпоясал зипун и, на ходу влезая рукой в рукав шубейки,
заторопился вниз по лесенке. Дед Пихто Твердятич, привскинувшись на пола
тях, тревожно склонял ухо к невнятному шуму.
Ц Что там, Кудыка?
Ц Да кто ж его знает! Ц так же тревожно отвечал ему тот, срывая со стены к
истень-звездыш
Звездыш (берендейск.) Ц чекуша-гвоздевка, либо рогульчатое ядро на к
оротком кистенище
. Ц Не иначе, опять лихие люди доброго человека в чужой клети поймал
и…
Нахлобучил шапчонку, выбежал в черные сени, отнял засов. Очутившись на ни
зком крыльце, первым делом взглянул на восток. Нет, ничего там не светилос
ь и даже не розовело.
Серебром сияли гвоздики звезд, вколоченные во множестве в огромное черн
ое небо. Ночь стояла такая ясная, что на шляпках покрупнее можно было разл
ичить насечку.
Узкой прокопанной в сугробах тропинкой Кудыка приблизился к воротам об
одном полотне и, вынув брус, с трудом приотворил заметенную калитку. По ти
хой улочке, страшно сопя и громко хрустя настом, кто-то шел, направляясь к
дальнему концу слободы, Ц темный, косолапый и с посохом. А может, и с колом
…
Ц Плоскыня, ты, что ли? Ц наудачу окликнул Кудыка.
Косолапый обернулся, набычился. И впрямь Плоскыня.
Ц А то кто же! Ц всмотревшись, чьи ворота, мрачно бросил он.
Ц Куда это ты до свету наладился?
Ц Иех! Ц вскрикнул в сердцах Плоскыня. Сгреб с лохматой головы лохматую
шапку, хотел было швырнуть под ноги, но, схваченный морозом за уши, тут же н
ахлобучил снова. Ц Ну попадись она мне только под правую руку!
Ц Жену, что ль, опять ищешь? Ц сообразил Кудыка.
Ц А то кого же! Ц гаркнул Плоскыня. Ц Проснулся Ц хвать! Нет ее!.. Ну, Доку
ка! Я те покажу, как чужих жен с панталыку сбивать!..
Ц Думаешь, у него она?
Ц А то у кого же! Ц Плоскыня ухнул, ударил колом в наст и захрустел дальше
.
Кудыка покачал ему вослед головой, однако личико у самого было лукавое. О
т самого-то от Кудыки жена давно с греками сбежала, оставив ругательное б
ерестяное письмишко. Да перед тем еще зуб кочергой выбила… Смеялся тогда
Плоскыня над Кудыкиной бедой, ох, смеялся…
Ухмыляясь, Кудыка запер уже калитку, когда снаружи снова захрустел наст,
послышались зычные голоса, а потом кто-то грянул кулачищем в воротину, чу
ть с верейного столба
Верейный столб (берендейск.) Ц на коем воротное полотно нав
ешивают
не сорвал.
Ц Открывай!
Кудыка заробел, но не слишком. В зазорах меж досками полоскались алые отс
веты, щели словно облизывались. Раз с огнем пришли Ц значит не от Кощея.
Ц А ты кто таков, Ц сердито спросил Кудыка, Ц чтоб горло драть!..
Ц Княжья рать, Ц складно рявкнули с той стороны. Кудыка вспотел на моро
зе и кинулся отваливать подворотню. С натужным визгом отъехало, деря нас
т, дощатое полотно, и во двор, высоко подняв стеклянные греческие лампы, ст
упили человек семь в кожухах, из-под которых виднелись кольчуги. Первым, р
аскидывая короткими крепкими ногами полы медвежьей шубы, шествовал дор
одный Блуд Чадович.
Суров был боярин: из-под горлатной шапки седоватая грива; лик, ежели сбоку
смотреть, точь-в-точь как у зубра; глаза строгие, чуть навыкате.
Ц Так какой же это Докука? Ц с негодованием вопросил боярин, сунув ламп
у едва ли не в лоб хозяину. Ц Это ж Кудыка, он мне о прошлом годе шишимору в
терем подсадил, лоботес!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14