Встретил Захара Амелинова. Он шел ко мне торопливо, был взволнован.
- Гитлеровцы рядом, надо взрывать! Собирай народ в домик лесника.
Дали команду. Партизаны собрались. У ручки индуктора - начальник штаба ялтинцев Кулинич. Напряженная тишина.
- Вася, приготовиться!
Послышался лай собак.
- Взрывай!
Кулинич резко повернул ручку, крутнул - тишина. Еще раз... Ни звука.
- Что случилось? Взрывай! - крикнул я, весь вспотевший от волнения.
- Не знаю, - Кулинич еще раз повернул ручку, - ни звука. Он бросился к проводам, попробовал на искру.
- Здесь все в порядке... надо идти ниже, где-то разрыв. А может, фрицы оборвали?!
Вдруг совсем близко затрещали автоматы.
В комнату вбежал старик Харченко:
- Фашисты! Кругом фашисты. Идут сюда!!
- Комиссар, дорога за тобой, в случае чего, жди нас на скале Шишко, выбегая, крикнул я.
Кучер, Кравец, Кулинич и Малий, намотав провод, скрылись вслед за комиссаром. Мы с автоматчиками сосредоточились за домиком в крутой балке.
Вдруг мы услышали стрельбу внизу. Она была сильная и приближалась к нам. Там - дорога, коммиссар, люди... Неужели их обнаружили?
Группа партизан бросилась вниз. Стрельба все усиливалась. В промежутках я четко слышал крики, потом - частая дробь наших автоматов... Опять крики...
- Скорише, скорише! - торопил всех Харченко, нагруженный до отказа партизанскими продуктами.
Прыгая со скалы на скалу, мы через несколько минут встретили раненного в плечо комиссара и Малия.
- Ну, что?
- Кравец и Кучер вдоль провода пошли, а мы немцев отогнали.
- Идем, Малий! - позвали мы партизана и стали спускаться к диверсантам.
Малий скрылся за каменной глыбой. Мы ждали.
- Нашел Кучера, а обрыва так и не обнаружили, - вскоре доложил мне Малий.
Мы проползли еще метров пятнадцать. Скала стояла почти вертикально. Каким-то чудом мы спустились по ней.
Увидели Кулинича.
- Что, Вася?
- Ничего не понимаю. Все в порядке... Крутил, крутил, а взрыва нет.
Наверху снова раздалась стр1льба.
- Скорее, скорее!
- Сашко... Гэй-гэй... Круты, найшов! - послышался внизу крик деда Кравца...
- Уходи сам, дя-дя Фед-я-я...
- Круты, кажу, круты!
- Я к Кравцу, а то взорвется, - кинулся Малий.
Не успел Малий вскочить на ноги, как стрельба и крики: "Хальт, хальт!" раздались метрах в двадцати от нас, именно там, где орудовал Кравец. В этой трескотне мы четко расслышали взволнованный голос старика:
- Круты, мать твою сто чертей, фрицы рядом!
- Что делать? - чуть не плакал Кулинич.
- Крути! - приказал я.
Все мысли мои были сконцентрированы на одном: дорога! Отдавая команду, я как-то не думал о том, что и Кравец и мы можем взорваться... Ведь заложены тысячи килограммов взрывчатки!
- Ложитесь скорее! - кто-то потянул меня к земле.
- Рот, рот откройте! - вот все, что я успел услышать.
Нельзя назвать взрывом то, что затем произошло. Что-то титаническое сжало голову, блеснуло пламя, какие-то черные предметы бесшумно летели в воздухе. Я был в полном сознании, глаза видели, но мир стал иным. Воцарилась абсолютная тишина. Я увидел, как Кучер выбрался из-под груды камней, видел косяк луны, вылезший из темной тучи, на снегу появились новые пятна. Кучер жестами объяснял что-то, я отвечал ему громко, но он меня явно не понимал. Тогда я понял: не слышу.
Не знаю, сколько мне пришлось находиться в таком состоянии, но постепенно слух возвращался. Какой-то шорох. Посторонился. Ниже затемнели тени.
- Кто?
Тихо. Спустился ниже. Луна ярко светила сквозь сосны. Темные прогалины. Хорошо. Взорвали-таки!
По тропе идут двое... точнее, идет один, а на его спине раненый. Пригляделся, узнал - Малий.
- Что случилось?
- Деда ранили, - ответил Малий.
Через несколько часов, собравшись на скале Шишко, мы медленно двинулись по яйле к Заповеднику.
Взрывом убило двух партизан, семерых ранило. Кравца - тяжело. Его несли на руках.
К рассвету далеко за нашими спинами показался столб черного дыма. Это гитлеровцы жгли дом Василия Ивановича Павлюченко.
Кравец поправлялся медленно. За ним ухаживали. Дед томился бездельем - выдумывал сказки, смешные истории и, чем мог, развлекал партизан. Глухота наша прошла, только у двух партизан продолжались еще головные боли и рвота.
Однажды, когда дед уже начал ходить по лагерю и помогал по хозяйству, нося воду с речушки, с ним встретился Малий. У них состоялся короткий, но самый приятный в жизни старого лесника разговор:
- Как, дядя Федя, насчет заявления в партию? - спросил Малий.
- Куды там, мэни надо щэ выкинуть дурь! - безнадежно махнул рукой дед.
- Напрасно. Я уже приготовил рекомендацию, - и Малий отдал деду листок, на котором за боевые подвиги рекомендовал товарища Кравца в ряды Коммунистической партии.
Дорога была нами взорвана хорошо, основательно. Фашисты даже в 1944 году могли пользоваться ею очень редко, а восстановить ее капитально им так и не удалось.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Враг подтягивал новые и новые части под Севастополь. Обстановка осложнялась, но авиационная связь наша с городом была регулярной, и как кровеносная система питает самые отдаленные органы тела, так и нас связь с Севастополем питала героизмом.
Мы не только развернули массовые операции, но, что особенно важно, эти все операции теперь тщательно подготавливались. Отряды прошли суровую боевую школу. Они стали малочисленнее чем прежде, зато намного боеспособнее и закаленнее. Люди научились вести борьбу с минимальной затратой сил. Началась специализация боевых групп, появились "изобретатели", изыскивающие различные методы борьбы с фашистами. Эти методы чаще всего рождались в отрядах третьего района и с удивительной быстротой перенимались всеми другими отрядами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91