Но его такая же тихая и скромная, но героическая смерть сильно подействовала на партизан.
Шло время, шли бои, а подвиг Кучерова продолжал жить с нами...
Взрыв моста был первым ударом по коммуникациям врага, на двое суток задержавшим его продвижение. Партизаны четвертого района уничтожали тылы фашистской дивизии. Особенно активно действовали отряды третьего района: Алуштинский, Евпаторийский. На Кастельском перевале они семь раз нападали на части этой дивизии. Позднее мы узнали, что на участке Зуя - Феодосия на вражеские подразделения напали партизаны первого и второго районов: отряды Генова, Чуба, комиссара Лугового, отряды Федоренко, Куракова, военная группа Лобова, Попова, Городовикова.
В общей сложности за восемь суток продвижения дивизия двадцать четыре раза подвергалась нападениям партизан, и переброска ее задержалась на пять с лишним суток.
Операцией пограничников пятый район открыл новый боевой счет. Но, конечно, этого было бы недостаточно, если бы другие партизаны - жители Балаклавы, Севастополя - своими делами не помогли укреплению партизанского "баланса".
Балаклавцы во главе со своим командиром Терлецким удачно разбили румынский обоз и, что было особенно ценно, провели эту операцию в каких-нибудь четырех километрах от переднего края у штаба румынской бригады.
- В общем дела понемногу пошли, теперь бы продукты изъять у врага, сказал мне Домнин и, поглубже нахлобучив шлем, добавил: - Я поведу людей на мельницу в Колендо*.
_______________
* Теперь с. Подгорное.
- Виктор, опасно, - усомнился я. - Оттуда до переднего края рукой подать...
- Опасно, - улыбнулся комиссар. - Меня тревожит, есть ли там мука... Одним словом, через час выходим, - решительно сказал комиссар и пошел готовить партизан в поход.
...Колендо, наполовину разрушенная снарядами, которые часто залетали сюда из Севастополя, была едва заметна в известняках, громоздившихся над шумной рекой.
Фронт дышал рядом. Вспыхнуло зарево у Итальянского кладбища. Партизаны наблюдали за ночной жизнью самого южного фланга огромного, от Белого до Черного морей, советско-германского фронта. Слева, на Генуэзской крепости мигал огонек - это была конечная точка фронта, дальше - море, а за ним уже турецкие берега.
Тропа была труднопроходима, время и дожди крепко поработали, чтобы стереть ее. Задыхаясь от усталости, партизаны по шатающимся настилам переходили через пропасти.
Мельница размещалась в треугольнике, образуемом речкой, обрывистой известковой скалой и обожженным лесом. В черном небе лениво мерцали зимние звезды. За смутно белеющей лентой реки была мельница, там шумела вода.
Партизаны спустились в долину. От затаившейся ночи многих знобило тревожным внутренним холодком. Партизаны окружили мельницу. Ни крика, ни шороха, только легкий стон пронесся в темноте. Стон шел со сторожевой заставы румын, которая была в окопчике на ближнем от реки бугре, шел предсмертным дыханием. Там действовала группа нападения на охрану.
Домнин повел партизан в сарай, туда, где должна быть мука... Но ее там не было, в каком-то куточке нашли пудов восемь отрубей и немного пшеницы. Партизаны опоздали: днем пять машин вывезли почти всю муку, как будто румыны были предупреждены о готовящемся на них нападении.
Неожиданная сильная стрельба встревожила людей. Домнин собрал партизан, прислушался и тихим голосом приказал:
- Отходить.
Не успели звезды заметно переменить свои места, как длинная цепь партизан, соблюдая полнейшую тишину, подходила к началу тропы, чтобы подняться по ней и растаять в горной ночи. Тишина и тревога подгоняли людей... Не имели успеха и ак-мечетцы. Комиссар Кочевой не выполнил приказа Домнина и не сумел напасть на обозы. Калашников усиленно гонял людей в разведку. Крепко доставалось и деду Кравцу и Малию, которые забыли, что такое сон, и отдых: все время в разведке.
Однажды, в погожий, солнечный день, когда все собрались на лагерной поляне, Калашников пришел к нам в штаб.
Домнин в гимнастерке с засученными рукавами чистил автомат и, заметив идущего, сказал:
- Калашников как будто с повинной идет.
- Здравствуйте, - подойдя, нерешительно сказал Калашников.
- Здравствуйте! Хорошо, что ты пришел, Калашников. Я думаю, тебе нужно расшевелить немного своих партизан, - сказал комиссар. - Мы пограничников в штаб зачисляем. Воевать тебе без них придется, а у твоих ребят что-то боевого духа не чувствуется. Вон Черников, - хороший командир, а пришел пустой. Ругаешь ты его правильно, а ведь подвели его твои же люди. Они из засады почти бежали, оставили Черникова одного, бросив чистить автомат и в упор глядя на Калашникова, говорил комиссар.
Калашников повернулся ко мне и, став по команде "смирно", спросил:
- Разрешите напасть на Маркур*?
_______________
* Теперь с. Поляна.
- С какой целью?
- Напасть отрядом. Уничтожить полицаев, конфисковать их имущество. Известно, что они водили в лес гитлеровцев. Нам передавали, что оккупантов несколько дней в селе не будет.
- Ну, хорошо, попробуй. Да, пожалуй, я с твоим отрядом пойду, - решил я. - Когда думаешь?
- Значит, разрешаете? Тогда завтра к вечеру.
Калашников ушел.
На следующий день, в сумерках, мы спускались в долину.
Маленькая деревушка Маркур прижата с запада к огромной скале Орлиный залет. В трех километрах от Маркура - большая деревня Коккозы*. По нашим данным, там стоит крупный вражеский гарнизон. Да и кругом много сел с войсками. Это - второй эшелон противника.
_______________
* Теперь с. Соколиное.
Операцию мы должны были провести быстро и четко. Фронт рядом. Отчетливо видна часть Северной бухты Севастополя, там что-то горит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91