Конечно, абсолютно точная имитация
человеческого поведения, даже при помощи суперкомпьютеров
будущего, - задача невероятной сложности. Но в данном случае
нам вовсе не нужна точная копия человеческой души - такая
копия, облеченная в тело бимариона, фактически сама стала бы
человеком, и в частности, сама бы желала властвовать, и не
хотела бы подчиняться другим. Что нам нужно - так это всего
лишь модель весьма элементарного поведения поведения
подчинения, наподобие собачьего. Возможно даже, что на первых
порах, пока суперкомпьютеры не станут достаточно дешевы и
доступны, для подобных целей будут использоваться специальные
мозговые модули, созданные из мозга собаки. Такие собаки,
наделенные человеческим телом, смогут стать великолепными,
преданными слугами. Я думаю Вы можете быть вполне уверены, что
обретя человеческие руки, Ваш Шарик или Полкан вскоре научится
выполнять несложную работу по дому, а человеческие голосовые
связки позволят ему разговаривать, ну, по крайней мере, не хуже
попугая. И что самое главное - его человечье лицо будет
выражать все ту же собачью преданность. Если у Вас есть
средства, чтобы содержать не одного Шарика, а многих (а я
надеюсь, что с прогрессом техники бимарионы будут становиться
все дешевле, а люди все богаче), то Вы вполне сможете стать
крупным рабовладельцем, или же султаном с большим гаремом
(если, разумеется, бимарионы подобраны соответствующего полу).
Возможно, у кого-то из читателей возникло впечатление, что
я проповедую аморализм. Это не так. Я вовсе не говорю, что
рабовладение или гладиаторские бои допустимы с точки зрения
морали. Сегодняшней морали. Я всего лишь говорю, что в ходе
развития техники и соответствующего увеличения возможностей
общества, общество сможет позволить себе постепенно снимать со
своих граждан все больше и больше запретов, увеличивать их
индивидуальные возможности, приближать их к свободе. И это
будет истинным моральным прогрессом, ибо прогресс - это
увеличение возможностей. Такое определение морального прогресса
прямо противоположно определению принятому морализаторами. Для
них моральный прогресс означает повышение сознательности, т.е.
добровольное принятие все большего числа запретов и
ограничений. Если морализаторам удастся навязать свою точку
зрения всему человечеству, техническому прогрессу придет конец.
Он станет попросту не нужен. Ведь суть технического прогресса в
том, чтобы превращать невозможное в возможное, а "сознательный"
человек давно убедил себя в том, что невозможное ненужно, более
того, оно вредно. Все это напоминает классическую басню о лисе,
убедившей себя в том, что виноград, который она не может
достать, слишком зелен для нее.
Ни в коем случае нельзя допустить, чтобы точка зрения
моралистов возобладала. Но я отнюдь не призываю искоренить
морализм вовсе. Этого тоже делать не следует. Не все так просто
в механизме образования новых потребностей, и для него
одинаково опасны обе крайности: как полное торжество
морализаторства, так и его полное искоренение. Морализатор
делает с душой человека приблизительно то же, что делает с
деревом садовод-японец, занимающийся искусством "бонсай". Он
сажает в цветочный горшок росток обыкновенного дерева. Если бы
это дерево росло на свободе, оно выросло бы большим и могучим,
но совершенно не интересным, ничем не отличающимся от сотен
тысяч других таких же деревьев в лесу. Но этому ростку
уготована другая судьба. Садовник туго перетягивает его ствол и
ветви проволокой, чтобы задержать жизненные соки, навешивает на
ветви тяжелые гири, чтобы искривить их рост. Дерево растет
борясь с наложенными на него ограничениями, и в результате
вырастает нечто, пусть низкорослое и хилое, но зато уникальное,
единственное, неповторимое.
Так же и человеческая душа - если дать ей расти на воле, не
накладывая никаких запретов и ограничений, то вырастет некий
"могучий дуб", все желания которого можно выразить двумя
словами: "жрать" и "спать". Он так же мало годится на роль
генератора желаний, как и абсолютно "сознательный" гражданин.
Две противоположные крайности, как известно, сходятся.
Мораль "навешивает" на растущую молодую душу гири
обязанностей, душит ее проволокой запретов, Каждая душа ищет
свой выход из оков, и в этих поисках рождается невообразимое
разнообразие компромиссных полувыходов, полурешений,
полусвобод. Вместо ограниченного набора стандартных желаний
"могучих дубов" - бесконечное богатство потребностей уникальных
до эксцентричности, россыпь фантазий, изощренных до абсурда.
Вот они - генераторы желаний: "карликовые деревца" в
"проволоке" и с "гирьками", неисчерпаемые в своей
неповторимости.
Так какой же я аморалист? Я за технический прогресс, а он
невозможен без генератора желаний, значит я за то, что
генератора желаний порождает. Моралисты уродуют человеческую
душу,и огромное им за это спасибо! Потому что норма
единственна, а уродства богаты вариациями. Меня пугает лишь
одно обстоятельство: моралисты рассматривают порождаемое ими
разнообразие как некое негативное явление, как результат
"отдельных недостатков, имевших место в работе" Им почему-то
очень хочется научиться выращивать "карликовые деревца" по
одному образцу, и, разумеется, за образец взят "человек
сознательный", и я с ужасом думаю:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45