Тела их сплелись.
Зеленоватое свечение на потолке было слишком слабым, Бобби не мог разглядеть
Джулию. И все же он ее видел - руками. Видел восхитительную кожу, гладкую и
теплую, видел точеные груди, видел изгибы, придававшие телу рельефность, видел
упругие мускулы и переливчатую их игру. Так, должно быть, слепой ощупью
постигает идеал красоты.
Мир за стенами дома вздрагивал при каждом порыве ветра; вздрагивало при
каждом чувственном порыве тело Джулии. Наконец Бобби, не в силах больше
сдерживать тугой напор, вскрикнув, выпустил из себя эту своевольную силу, и в
тот же миг раздался натужный вскрик ветра. Хлопая крыльями, пронзительно пища,
метнулась из-под карниза приютившаяся там птица.
Теперь они лежали рядом в темноте, дыша друг другу в лицо, касаясь друг друга
чуть ли не с благоговением. Разговаривать не хотелось, да и не нужны тут слова:
они только все испортят.
Алюминиевые жалюзи слегка вибрировали на ветру.
Скоро Бобби ощутил, как любовное послечувствие сменяется необъяснимой
тревогой: беспросветный мрак давит на него, воздух становится удушливым и
вязким, как сироп.
В голову полезли прямо-таки дикие мысли. Ему вдруг показалось, будто он
только что обнимался вовсе не с Джулией - на ее месте была не то какая-то
воображаемая женщина, не то сгусток этого самого мрака. А Джулию под покровом
темноты будто бы унесла некая неведомая сила, и теперь ему никогда ее не найти.
Чушь, бред. И все-таки он приподнялся на локте и зажег бра над кроватью.
Джулия лежала рядом на высокой подушке и улыбалась. Безрассудные опасения
Бобби несколько развеялись. Он облегченно вздохнул (оказывается, у него даже
дыхание перехватило). Но хотя Джулия была с ним, цела и невредима - если не
считать ссадины на лбу, - Бобби еще не совсем успокоился.
- Что с тобой? - спросила, как всегда, проницательная Джулия.
- Ничего, - солгал он.
- Голова болит? Плеснул в эггног слишком много рома?
Нет, похмелье ни при чем. Бобби никак не мог отделаться от странного
предчувствия, что скоро лишится Джулии, что какой-то выходец из враждебного мира
уже тянется к ней... Оптимист по натуре, Бобби обычно не был подвержен мрачным
предчувствиям, поэтому он и принял свою безотчетную щемящую тревогу так близко к
сердцу.
- Бобби, - Джулия нахмурилась.
- Да, голова болит.
Он склонился к ней и ласково поцеловал в оба глаза. Потом еще раз - чтобы она
не разглядела его лица и не прочла в нем плохо скрытого беспокойства.
Встав с постели, Дакоты приняли душ, оделись и наскоро позавтракали у
кухонной стойки: оладьи с земляничным джемом, один банан на двоих и по чашке
черного кофе. В агентство сегодня решили не наведываться. Переговорив по
телефону с Клинтом Карагиозисом, Бобби убедился, что дело "Декодайна" близится к
благополучному концу и что их личное присутствие в агентстве не обязательно.
В гараже их дожидался "Судзуки Самурай" - маленький полноприводной
спортивного типа грузовичок. При виде его Бобби повеселел. В свое время,
собираясь его купить, Бобби убеждал Джулию, что это стоящее приобретение: машина
сгодится и для работы, и для отдыха, к тому же цена приемлемая. На самом деле
машина приглянулась ему потому, что водить ее - одно удовольствие. Джулия видела
мужа насквозь, но "Самурай" и ей пришелся по душе - по той же причине. На этот
раз, когда Бобби предложил ей сесть за руль, она решила не лишать его
удовольствия вести машину самому.
- Я вчера наездилась, - объяснила она, пристегивая ремень с кобурой.
Ветер взметал и разносил по улицам сухие листья и стебли, обрывки бумаги и
прочий мусор. На востоке вздымались вихри. Из каньонов вырывались стремительные
ветры - в здешних местах их так и прозвали "санта-ана", по имени гор, где они
возникают. Ветры обдували сухие, ощетинившиеся чахлым кустарником склоны холмов,
которые еще не разровняли неугомонные местные строители, чтобы усеять тысячами
однообразных деревянных оштукатуренных коттеджей, воплощающих калифорнийскую
мечту. Беспорядочные могучие волны воздушного океана гнули деревья и катились на
запад - туда, Где плескался настоящий океан. Туман совсем рассеялся, день стоял
такой ясный; что с холмов можно было разглядеть остров Санта-Каталина в двадцати
шести милях от побережья.
Джулия поставила компакт-диск Арти Шоу. По машине разлилась звучная, упруго
ритмичная мелодия. Саксофоны Лесли Робинсона, Хэнка Фримена, Тони Пастора и
Ронни Перри сочно выводили свои партии. Музыка словно оттеняла буйное
неистовство ветров Санта-Аны.
Выехав за пределы округа, Бобби повернул на юг, а потом на запад, к
прибрежным городам Ньюпорт, Корона-дель-Мар, Лагуна-Бич, Дана-Пойнт. Он старался
выбирать удобные асфальтированные шоссе, проходящие вдали от главных
магистралей. Тут кое-где попадались даже апельсиновые рощи, которые прежде
покрывали весь округ и которые теперь покорно уступают место все новым и новым
дорогам и торговым центрам.
Чем ближе к цели путешествия, тем оживленнее Джулия болтала и балагурила. Но
Бобби знал, что это напускная беспечность. Всякий раз, как они отправлялись
навестить ее брата Томаса, Джулия изо всех сил старалась призвать на помощь всю
свою веселость. Она любила брата, но после каждой встречи с ним сердце у нее
обливалось кровью, и она заранее взбадривала себя шутками и прибаутками.
- На небе ни облачка, - заметила Джулия, когда они пронеслись мимо "Ранчо
Ирвина", старого предприятия, занимавшегося упаковкой фруктов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136