Он с шумом выдохнул, что могло означать удовольствие или боль, – она не была уверена.
– Я не слишком сильно нажала?
– Нет, все очень здорово. – Голос был спокойный, чуть хриплый.
– Отлично. – Оба ее больших пальца добрались до волны укрывавших шею тонких черных волос, прежде чем углубиться в густую короткую поросль.
Он тихо заворчал.
Минуту спустя она вновь пришла в движение, с удовольствием чувствуя его тело под бегающими вверх и вниз пальцами, украдкой забираясь в блестящую черную шевелюру. Ее груди колыхались у самой его спины, а его мышцы напрягались и вздрагивали при случайных прикосновениях.
– У тебя повреждена шея, или это просто воспаление?
– Там воспаление от того, что мне приходится спать на спине. А это вредно для моей шеи. Обычно я сплю на боку.
Джози еще раз промассировала его тело, сильно надавливая большими пальцами, и он одобрительно застонал.
Она вспомнила, как он выглядел, когда она вошла в травматологию, – весь в крови, икра разодрана в клочья. Ее пронизала дрожь при одной мысли об этом и о возможных последствиях.
– Это было ужасно? – Вопрос сорвался с ее губ, прежде чем она успела сдержаться, и она выругалась про себя.
Он удивленно вскинул брови:
– Что ужасно?
Ее руки замерли на его плечах.
– Я хотела сказать, то, что случилось с твоей ногой.
– Акула, что ли? – Хьюстон произнес не с раздражением, а, скорее, несколько растерянно.
– Да. Прости меня за этот дурацкий вопрос. Конечно же, это было чудовищно.
Повисло молчание. Она созерцала его затылок, и ей мучительно захотелось запустить пальцы в его густую шевелюру, наклониться и прижать его к себе.
Хьюстон медленно заговорил:
– Я не уверен, что «ужасно» – подходящее слово. Ну как это бывает? Что-то случается, ты как-то реагируешь, а потом все проходит. – Он покачал головой: – Это трудно объяснить.
– Я тоже так думаю. – Так оно и было, когда умер ее отец. Ты переживаешь и позже – много позже – начинаешь справляться с этим.
Хьюстону предстояло еще долго преодолевать последствия несчастного случая.
– Все произошло так быстро. Мне показалось, я что-то заметил, затем вдруг нога – я даже боли не почувствовал и не успел по-настоящему испугаться.
Уж она-то перетрусила бы как следует! Не отдавая себе отчета, она продолжала крепко сжимать его плечо, пока он не дернулся. Она ослабила пальцы и принялась вновь неторопливо массировать его тело.
– Я даже не знаю, как это назвать, – вдруг произнес он. – Это был несчастный случай? Или нападение? Когда я говорю, что меня укусила акула, у всех появляется выражение страшного испуга на лице. – Он поиграл вилкой на пустой тарелке и покачал головой: – Меня показали в «Новостях», ты же знаешь. Мне очень неловко.
– Я слышала, но сама не видела. – Ей казалось неприличным смотреть это. Посягательством на личную жизнь. – Они сняли тебя в больнице? Я не знала, что Акадия может позволить такое.
– Нет, они включили в передачу случайные снимки на пляже и интервью со свидетелями. И показали фотографию с персоналом больницы. – Он прыснул: – Моя матушка записала это на пленку.
– Ты шутишь! – Джози рассмеялась. – Хотя моя мама сделала бы то же самое.
– Мне жаль, ей пришлось поволноваться за меня. – Хьюстон потянулся и похлопал ее по руке: – Спасибо, пока хватит. Я, пожалуй, переберусь в кресло.
Отступив в сторону, чтобы он мог встать, она ответила:
– Она всегда волнуется за тебя, укусила тебя акула или нет, потому что она твоя мать.
Придерживаясь за край стола, пока не обрел равновесия, он заметил:
– Мне бы хотелось, чтобы она поменьше переживала из-за меня. Я уже давно взрослый.
Его глаза призывно заблестели, когда он повернулся к ней, но Джози не обратила внимания на попытку отвлечь ее. Однако Хьюстон не знал или отказывался признать, что мать будет волноваться и беспокоиться за него, до тех пор пока сама не решит, что он счастлив. А возраст или успешная карьера были тут ни при чем.
Джози рискнула:
– Она сказала, что у нее был неудачный брак и он дурно отразился на тебе.
В глазах Хьюстона мелькнул гнев, он крепче ухватился за стол, нервно смял бумажную тарелку, упираясь в стол бедрами. Так он и стоял, молча стиснув зубы.
Джози обошла его, чтобы убрать остатки ужина.
– Дай, я унесу твою посуду.
Когда она попыталась забрать ее, он предупреждающе поднял руку:
– Не надо убирать за мной. Мне не нужна помощь.
– Ну, это же мелочь. – Она снова потянулась к грязной посуде.
Он быстро схватил тарелку.
– Нет здесь мелочей. Джози, черт побери, если ты будешь продолжать суетиться, мне придется обидеть тебя. А мне не хочется этого.
Вздернув подбородок, она посмотрела ему в глаза:
– Я тоже уже взрослая. И хочу оставаться здесь.
К тому времени, когда он вернется к работе, а ее ординатура завершится, возможно, она будет рвать на себе волосы от разочарования, но пока – черт с ним. Ведь живешь только один раз.
На следующий день после своей смены она решительно появилась в доме Хьюстона и снова без стука вошла в квартиру. Он стоял в одних шортах, нагнувшись над кухонной раковиной, и пытался вымыть голову. Вода струилась по его загорелой спине, он сражался с маленькой металлической головкой гибкого душа, волосы пузырились от избытка шампуня.
Тут же, прямо в дверях, бедра у Джози свело судорогой и внутри заныло. Во рту мгновенно пересохло. Зато совершенно противоположная реакция произошла у нее в трусиках, Соски выскочили, словно весенние тюльпаны, и натянули ее тонкий белый топ.
Он еще не замечал ее присутствия. Был слишком занят, проклиная душ и пытаясь вытянуть его дальше, чем позволял металлический шланг.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84