Рационализм в его наихудшем проявлении.
Он потер большим пальцем ее запястье, она с трудом сглотнула. Тот его поцелуй лишил ее последних остатков здравого смысла, а искусный горячий язык смел всю ее сдержанность, заставил почувствовать себя сексуальной и желанной.
Джози ощущала ошеломляющую потребность сдаться, принять то, что он предлагал, и провести ночь прелестного, не слишком добродетельного веселья. Но на кону стояли ее работа, ее карьера. Ее мозг все понимал, а вот тело отказывалось соглашаться с ним.
– Я вовсе не уверена, что это избавит нас от неловкости в отношениях.
– Хуже, чем сейчас, уже и быть не может. – Очко в его пользу.
– Это моя карьера, доктор Хейз. – Если бы она назвала его Хьюстон, она проигрывала и могла вновь оказаться в его объятиях. – Я не могу позволить, чтобы стало известно, что между нами что-то есть. Ты же мой босс.
Хьюстон напрягся.
– Нет, не я. Твой босс – доктор Шейнберг, он глава ординатуры. А я просто сотрудник, у которого чуть больше опыта, чем у тебя. Это огромная разница. Твое положение и должность от меня не зависят. – Вот здорово, он решил, что она готова переспать с ним ради карьеры! – Здесь я пока новичок и не хочу, чтобы персонал считал, что я распутник. А это может сохранить обе наши карьеры. Одна ночь. Мы давно совершеннолетние. Мы вернемся на службу на следующей неделе, и вся напряженность между нами исчезнет. – Выражение лица у него стало совсем кислым. – Никто ничего не узнает. В противном случае существует большая вероятность, что нас застанут здесь, в кладовке.
И для вящей убедительности он чуть потянул ее за руку, и ее ноги, обутые в легкие белые тенниски, послушно двинулись вперед, пока она не оказалась прижатой к его груди. Его руки пробежались по ее спине, вниз к попке и легко сжали ягодицы. Джози вздрогнула, ей захотелось плотнее прижаться к нему, чтобы его руки оказались не снаружи, а внутри ее трусиков.
Нельзя позволять себе так сильно заводиться. Она знала это. И все это было вовсе не так мило и приятно. Но она вся дрожала от возбуждения. Не в ее привычках было использовать мужчин для собственного удовлетворения, но в ее реакции на Хьюстона не было ничего нормального или обычного. С того дня, когда она впервые встретила его, она потеряла душевный покой и равновесие и была вроде пережаренного цыпленка – горячей и влажной. Его взгляд, крепко сжатые челюсти возбуждали ее. Она задрожала от страха при мысли, что он может захотеть ее так, что плюнет на риск, и их застанут здесь.
Ее соски рванулись наружу сквозь тонкую ткань халата, когда его пальцы легонько пробежались по ее груди. Она тяжело задышала и откинула голову. Должна же найтись причина, чтобы она могла сказать «нет», но она никак не могла разобраться в своих чувствах.
– Мне нравится твой запах. – Он коснулся губами ее затылка. – Да и на вкус ты хороша.
Вдруг неприятная мысль пришла ей в голову. Может, он уже желал массу других женщин в больнице, а она просто ничего не знала об этом. Эта мысль испортила ей настроение.
– Ты это проделывал со всеми предыдущими ординаторами?
Его губы замерли на ее шее.
– Нет, ты единственная, кто сумел прельстить меня. – Он рассмеялся тихим, нежным смехом прямо ей на ухо. – Правда, до сих пор все ординаторы-травматологи, с которыми я сталкивался, были мужчины. Не так уж много женщин избирают профессию костолома. Но никому еще – ни медсестре, ни врачихе, ни ассистентке – не удавалось завлечь меня в кладовку.
Джози заколебалась. Она была ошеломлена, ее неудержимо влекло к Хьюстону. Ей требовалась передышка. Она должна оторваться от него.
– Мне нужно время, чтобы все обдумать.
– Подумай, подумай, Джози.
Последовал еще один поцелуй в губы, обжигающий, требовательный, шокировавший ее безапелляционностью собственника и еще более – ее реакцией на него. Она вдруг почувствовала предательскую влажность между ног и тянущую боль внизу живота.
Оба его больших пальца яростно трудились над ее сосками, тиская и подергивая их, пока она не ощутила сильное головокружение. В результате она еще больше потеряла уверенность в том, что после ночи, проведенной вместе, они смогут вернуться к нормальной работе и безмятежному образу жизни.
В этот раз желание было необычным, гораздо сильнее всего, что она когда-либо испытывала прежде, и после одной ночи она могла отчаянно захотеть большего, а не искать отходные пути.
– Откуда ты знаешь, что одной ночи будет достаточно, чтобы покончить со всем этим? – прошептала она, когда он оторвался от ее губ.
Он безразлично пожал плечами:
– Я никогда не хочу больше одной ночи.
Казалось бы, она должна быть испугана, раздражена этим легкомысленным, как бы невзначай брошенным замечанием. Но она почувствовала себя заинтригованной. Это замечание оказалось решающим фактором, перед тем как она ощутила, что его восставший член уперся в ее ляжку.
Любопытство открыло зеленый свет ее решимости доказать, что надменный и самоуверенный Хьюстон Хейз ошибается.
С ней одной ночи будет мало. Он захочет еще и еще.
Не один он был такой, жаждавший добиться у нее успеха, в особенности когда обстоятельства были против нее. Только Джози обычно тоже добивалась своего, и не важно, как много или как долго ей приходилось для этого трудиться.
Глава 3
Боб Эндрюс и Дэйв Яблонски болтали в холле, когда вдруг появилась Джози. Запыхавшаяся, еще более растрепанная и взбудораженная, чем обычно, она безуспешно пыталась поправить прическу. Сразу за ней вышел Хьюстон. Ее лицо тотчас залила краска. Она вдруг сообразила, что не существовало объяснимой причины тому, что врач-ординатор и ее босс вместе выходят из темной закрытой кладовки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84