Большая умелая рука хирурга змеей скользнула по ее груди, прикрытой лишь белым кружевным лифчиком, который она в последний момент вытащила из шкафа, отказавшись от привычного прочного хлопчатобумажного белья. Джози видела его пальцы в работе, наблюдала, как они могли манипулировать и лечить с присущей ему точностью, и он проделывал это с ней сейчас, большим пальцем поглаживал ее торчащий сосок, а его губы прильнули к ее губам.
Когда они спустились ниже и стали нежно сосать ее набухшую грудь, Джози и не думала протестовать, просто расслабилась и наслаждалась влажным предвкушением главного.
– Я люблю твое тело, – произнес он, переключаясь на другую грудь. – Ты такая пухленькая и аппетитная, у тебя столько мест, которые так и хочется схватить и целовать.
Он обвил ее руками и притянул к себе. Радуясь его вниманию, Джози вспомнила свои опасения и страхи по поводу того, чтобы полностью обнажиться перед ним.
– Я слишком толстая.
Небесно-голубые глаза недоуменно смотрели на нее.
– Кто так говорит?
«А пухленькая и аппетитная – разве это не синонимы толстой?»
– Люди. Я короткая, кругленькая, и добрых тридцать фунтов лишних торчат у меня в разных местах тела, где им и быть-то не положено.
Когда он, нахмурившись, взглянул на нее, она задалась вопросом, зачем ей обязательно надо испортить то, что оказалось самой эротической авантюрой в ее жизни.
– Я не жирная, просто у меня слишком бледная кожа, рыхлое тело, и вообще меня слишком много, чтобы считаться красивой, – закончила она. Краска залила ее лицо.
Она не собиралась говорить это. Жаждущий ее доктор Хьюстон Хейз – это ее мечты, ставшие явью, что-то вроде Двадцатимиллионного выигрыша в лотерею.
Хьюстон сделал шаг назад, в прихожую, но их разделяло не больше фута-двух. Он беспардонно ощупывал ее оценивающим взглядом.
– Я так хочу тебя, весь день ходил словно одурманенный. Мечтал о твоем теле, представлял себе, сколько и какими способами мог бы утолить свой голод. – Она растерянно заморгала. – Что у тебя лишнего, чего бы ты желала иметь поменьше?
Он протянул руку ей за спину, расстегнул ее лифчик и одним рывком стащил его вниз, так что ее груди вывалились вперед, словно арбузы на прилавок в овощной лавке. Да, она хотела бы, чтобы они были меньше. От них было мало пользы, и при сравнении с другими частями тела они выглядели не слишком соблазнительно.
Хьюстон швырнул ее лифчик на крыльцо у нее за спиной, где уже валялся ее топ. Лихо, однако. Она стоит голая, дверь нараспашку, а до одежды не дотянуться. Но, к ее собственному удивлению, она не испытывала страха, столь впечатляющим было выражение его лица и так влажно стало у нее между ног.
– Тебе хотелось бы, чтобы они были меньше? – Он подхватил ее груди, их тяжесть заполнила его требовательные, ищущие руки. Джози учащенно задышала. – Но ведь тогда я не смог бы сделать так. – Он втянул в рот одну грудь, старательно облизывая языком сосок, словно обсасывая особенно вкусное эскимо, чуть похрюкивая от наслаждения.
Джози ухватилась за дверной проем, почти повиснув на нем. Тогда ладно, может, у него совсем другие взгляды на все это дело.
– И то правда.
– А как насчет этого? – Он коснулся ее бедра. – Будь они поменьше, и я боюсь, что мог бы причинить тебе боль, когда по-настоящему войду в тебя.
Эта картинка заставила Джози застонать. Распрямив плечи, она шагнула вперед, позволяя ему сделать это. Войти в нее. Когда ему вздумается. И чем скорее, тем лучше.
Хьюстон подцепил ее за шорты и притянул к себе. Их груди столкнулись, пинком ноги он захлопнул за ней дверь. Затем его пальцы перешли на попку и принялись тискать, ласкать и дразнить ее, проникая в расщелину между щечками.
– А если она станет меньше, то о чем я буду мечтать? – Он шептал ей на ухо, обжигая жарким дыханием. – Что я смогу шлепать, когда ты снова нагнешься, не спросив на то позволения?
Она вздохнула и вздрогнула, когда его язык проник в ее ухо, быстро двигаясь взад и вперед. Она непроизвольно стиснула ноги, бедра напряглись, словно предвкушая, когда его член будет двигаться в том же ритме, в каком сейчас орудовал язык.
– У тебя тело женщины. А настоящая женщина не должна походить ни на двенадцатилетнего мальчика, ни на жадных до героина манекенщиц.
Хьюстон обнял ее за талию и поцеловал шею, и Джози поняла, что он по-настоящему увлечен ею.
Вообще-то она была удовлетворена своим телом, но Хьюстон сумел заронить в ее душу сомнения насчет самой себя как доктора и как женщины. Он никогда не выказывал ни малейшей неуверенности в себе, и она иной раз чувствовала, будто полностью поглощена им и его подавляющей личностью.
Но еще никогда в жизни она не ощущала себя столь желанной, вожделенной и ценимой, как сейчас.
Расстегивая ее шорты, он ни разу не сбился и не запутался. Было ли тому причиной его мастерство хирурга или сказывался немалый опыт в раздевании женщин, она не желала знать. Ладно, пусть по мучительно болезненным, садомазохистским причинам ей хотелось верить, что она единственная женщина, чей зад он массировал с таким энтузиазмом.
«Одна ночь», – заявил он. Он никогда не желал больше одной ночи.
Джози задохнулась, когда его восставший член уткнулся в нее, казалось, готовый насквозь прожечь ее шорты и трусики. Еще один толчок, и она тяжело, учащенно задышала.
– Господи, Джози, я так хочу тебя!
Готовые сорваться с ее губ слова застыли, когда его ищущие руки проникли в шорты. Она зажмурилась. Одним рывком он содрал их с нее и зашвырнул далеко в сторону.
Хорошо еще, что он был доктор с большим опытом оказания первой помощи, поскольку она едва не отправилась в мир иной в предвкушении неведомых ощущений.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84