Эта просьба, высказанная дрожащим голосом, разрушила последние остатки самообладания. Господи, он любил ее, любил каждый дюйм ее тела, ее щедрого сердца и сегодня готов был дать ей все, о чем она попросит.
– Все, что пожелаешь, любимая.
Хьюстон устроился поудобнее между ее ног, поискал ее влажные складки и одним рывком вошел в нее, вызвав у нее стон. Она прижалась к нему всем телом, губы ее лона плотно обхватили его член.
– Хьюстон. – Джози смотрела на него почти безумным, горящим взглядом, ее белая кожа, казалось, излучала нежное розовое свечение, и если у него еще и оставались какие-то сомнения на ее счет, то сейчас они окончательно исчезли.
Джози была поражена. Он влюблен в нее. И она принадлежит ему.
Он почти совсем вышел из нее, лишь головка члена застряла в губках ее лона, и оба они разочарованно застонали. Какую-то долгую агонизирующую секунду он еще колебался, затем резким рывком снова вошел в нее, с его губ сорвалось проклятие, а Джози уткнулась в волосы на его груди.
Он почти не замечал небольшие болезненные уколы, не обращал внимания на дрожь в раненой ноге и на странное отсутствие чувствительности в правой руке, отдаваясь ощущению сексуальной вседозволенности, разгулу страсти, полной мерой воздавая должное женским достоинствам Джози.
Набрав темп, он почувствовал приближение кульминации, неминуемого взрыва.
– Может, мне стоит придержать, остановиться?
Она обхватила его ногами, ее груди сотрясались при каждом толчке, и ему захотелось, чтобы она кончила первой.
На ее лице отразился ужас, это могло бы показаться ему смешным, если бы он сам не заскрипел зубами в экстазе.
– Нет, что ты! Я умру, если ты остановишься.
И, словно пытаясь удержать его, ее пальцы вдруг вцепились в его зад, с силой сжали его, и тут же, подгоняя его, словно всадник коня, она шлепнула его по крупу.
Ничто и никогда в жизни так не потрясало его, как этот требовательный сексуальный шлепок Джози. У него все перевернулось внутри и чуть не лопнуло от напряжения, и он понял, что еще секунда – и он взорвется в ней.
– Тебе так сильно хочется?
– Да!
И, черт возьми, она снова подстегнула его, вцепившись в его зад, сильно, раз за разом поддавая бедрами.
Хьюстон отпустил тормоза, потеряв свой хваленый контроль над собой, заработан с удвоенной силой, весь отдавшись страсти.
Их тела корчились и бились в конвульсиях, пока Джози не отпала, полностью обессиленная, мертвой хваткой вцепившись в простыню, над верхней губой у нее выступили капли пота, а широко распахнутые зеленые глаза казались изумрудными озерами.
– Я люблю тебя, – сказала она.
Произнеся это, она тем самым погубила его последний шанс спасти, уберечь свое сердце.
Джози лежала, обливаясь потом, стараясь не застонать. На этот раз не от наслаждения, а от собственной очевидной глупости, когда в разгар сокрушительного оргазма ока открыто заявила о своих чувствах к Хьюстону.
Это было равносильно тому, чтобы предложить руку и сердце на первом свидании.
Не то чтобы Хьюстон в ужасе отшатнулся. Вовсе нет. Он явно выглядел чертовски польщенным, но ей-то он не ответил тем же.
Ничего, кроме небольшого вздоха, кривой улыбки да ленивого поглаживания ее соска, когда он пристроился рядом с ней на постели.
– Ты так не похожа на меня, ты совсем другая, – прошептал он.
Да, она была дура, а он умница. Ока любила его, а он ее нет. Джози лежала очень тихо, стараясь не поддаваться унынию.
– Что?
– Ты такая мягкая. – Его палец спустился на ее живот и очертил кружок вокруг пупка. – А я жесткий и твердый.
Да, он такой. С головы до ног, все в нем крепкое и твердое, включая член, все еще зачехленный в кондом, грустно уткнувшийся ей в бок.
– У тебя кожа чистая, светлая, как луна. А я темный.
Он вел себя так расслабленно, свободно, успокаивающе, что Джози позволила себе подумать, что он не обратил внимания на вырвавшееся у нее признание. С тихим смешком она повернулась на другой бок, лицом к нему.
– Ты сейчас похож на сушеный урюк. – Обнаженным плечом она почувствовала его дыхание, когда он, усмехнувшись, произнес:
– Я не уверен, что это комплимент. – Вздохнув, он зажмурился, их пальцы сплелись. – Ты умеешь говорить руками, и ты многое сказала мне. Я спокоен.
В ней пробудилась тревога. Зачем он подчеркивает очевидное, если только это не является предисловием к чему-нибудь типа «вот почему у нас ничего не получится»?
– Это правда, – подтвердила она, ибо она лежала обнаженная, полностью удовлетворенная и довольная им и вообще всем на свете. Она не будет спорить с ним, если пришло время ему высказаться на этот счет. Это разобьет ей сердце, но она не станет валяться у него в ногах, умолять его и уговаривать. Черт возьми, она достойна мужчины, который будет любить ее, холить и лелеять, желать ее всей душой и телом, а не лишь болтать об этом.
– Мне это нравится. Я люблю в тебе все то, что так отличает тебя.
Она оценила, каких трудов ему стоило высказать ей это, объединить в одной сентенции слово «любить» и ее самое. Она даже уловила волнение в его голосе.
Долго сдерживаемые слезы потекли по ее лицу. Приподнявшись на локте, она наклонилась, чтобы поцеловать его, и остановилась в дюйме от его губ.
Он спал.
Абсолютно голый, донельзя соблазнительный, а его рука покоилась у нее на животе.
Когда Джози проснулась, рядом с постелью, низко склонившись над ней, стоял Хьюстон. С трудом удерживая глаза открытыми, она зевнула.
– Это ты сейчас дунул мне в лицо? – Он ухмыльнулся:
– Наверное, просто подул ветер.
– Ветру следовало бы почистить зубы. – Не то чтобы у него дурно пахло изо рта. Просто ей захотелось поддразнить его.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84