Рядом с ней Джози чувствовала себя бледным пухлым эльфом.
– Хьюстон действительно скоро поправится? – взволнованно переспросила Кори.
Она заставила себя улыбнуться:
– С ним будет все в порядке, он поправится. Хотя некоторое время ему придется воздерживаться от серфинга.
– Спасибо, доктор, – сказала Кори сквозь слезы и добавила, указав пальцем на мужа: – А ты вообще забудь о серфинге, Кристиан.
– Кори, не надо так бурно реагировать.
Джози устало пригладила волосы, чувствуя почти детскую неловкость от встречи с его друзьями и сестрой. Ей вдруг пришло в голову, что действительно есть серьезные резоны, чтобы не вступать в близкие отношения с сотрудниками. Она не могла смотреть на все со стороны, не в силах была остановить поток мыслей. Как бы посмотрели на нее его друзья, если бы она заявила, что провела ночь с Хьюстоном? Точнее, почти ночь.
Пожалуй, они бы ей не поверили, подумала она уныла. Скорее всего она была не его типом женщины.
– Хьюстон сейчас спит и не готов для визитов. Мы собираемся назначить ему операцию, но я не знаю когда. Вам лучше сейчас уйти и отдохнуть до вечера. Оставьте номер дежурной сиделке, и мы позвоним вам, когда он проснется.
Ответив еще на несколько вопросов и пережив новый взрыв слез Кори, ничего не знавшей о необходимости операции, Джози наконец смогла вернуться в третью травматологию. Доктор Уильямс в джинсах и спортивной майке спускался в холл. Она остановила его:
– Доктор Уильямс. – Он кивнул:
– Доктор Эдкинс.
Он почесал подбородок и покрутил головой, весь его вид выдавал напряженность. Обычно доктор Уильямс был оживлен и разговорчив. Увидев его столь серьезным, она испытала некоторое замешательство и засомневалась, так ли уж было необходимо вызывать его из дома.
– Простите, что пришлось вытащить вас сюда в ваш выходной. – Похоже, что половина ее работы в качестве ординатора заключалась в том, чтобы правильно интерпретировать и угадывать настроение штатных докторов больницы.
Он пожал плечами:
– Неделька выдалась сумасшедшая. У детей ветрянка, а это значит, что последние шесть дней жена привязана к дому, что испортило ее настроение и сделало раздражительной. Наконец она выбралась в супермаркет, поскольку в доме не оставалось еды, кроме разве что кетчупа. И тут мне пришлось вызвать ее обратно, прежде чем она добралась до хлеба и молочных продуктов. – Он закатил глаза. – Она была не слишком довольна. Так что сам я рад, что сбежал от ее гнева.
Доктор Уильямс был образцовым семьянином и все свой выходные ревностно посвящал общению с детьми. Но в данном случае Джози лишь могла посочувствовать его жене. Сидеть днями напролет с детьми и не иметь молока, чтобы сварить им кашу, – да, пикником это не назовешь.
– Знаете, а вы могли бы заскочить на обратном пути в круглосуточный магазин и прикупить там хлеба и молока. Это наверняка помогло бы вам заслужить ее прощение.
– Блестящая мысль. Мне бы это ни за что не пришло в голову. Может, она будет столь благодарна, что даже постирает мне что-нибудь из белья. Она была так занята с детьми, а они у нас очень непоседливые, что я уже три дня подряд ношу одни носки.
Джози с трудом подавила желание взглянуть на его ноги. Тут доктор Уильямс остановился у палаты Хьюстона и произнес уже сугубо профессиональным тоном:
– Так что мы здесь имеем?
Сознавая, что их от Хьюстона отделяет лишь тонкая занавеска, она прошептала:
– Разрезан нерв.
Доктор Уильямс покачал головой с серьезным и озабоченным выражением лица, которое она никогда прежде не видела у него.
– Не это хотелось бы мне услышать. – Он указал пальцем в сторону занавески, – Он еще не знает?
– Нет. – Она прикусила губу, представив себе его реакцию на такую новость.
Он решительно отодвинул занавеску:
– Ладно, от того, что мы будем тянуть время, легче не станет. Мы ведь справимся с этим, верно?
Хьюстон услышал голоса шептавшихся за занавеской. Нога ужасно разболелась, а рука совсем онемела. Он потряс головой, чтобы чуть развеяться.
Он осмотрелся. Это травмопункт. Правильно. У него была схватка с акулой, целый раунд. И он проиграл. Столкновение, удар, укус, затем он кое-как добрался до берега. Это он помнил ясно.
Все, что было потом, вспоминалось как в тумане. Он лежал на спине, глядя на Джози, зеленые глаза которой внимательно осматривали его ногу.
А затем ничего. По-видимому, ему ввели болеутоляющее, которое обычно вызывало в нем ощущение, словно по нему проехал каток. Он был в высшей степени восприимчив к лекарствам и с трудом переносил даже обычный аспирин.
Майк Уильямс вошел в его закуток:
– Привет, Хейз. Я слышал, ты попал в передрягу, так что решил сам прийти посмотреть.
Хьюстон выдавил из себя улыбку:
– Хорошенькая передряга, когда на тебя из волны сваливается акула.
Майк хмыкнул и сдернул простыню с его ног. Джози склонилась над ним вместе с доктором. Хьюстон вдруг сообразил, что на нем не было ничего, кроме больничного халата, который задрался почти до пояса. Если они отдернут простыню еще чуть-чуть, он предстанет перед ними во всей красе.
У него и без того было сейчас достаточно проблем. Не хватало лишь добавить к их списку несвоевременно восставший член. Ему снилась Джози, когда он дремал или был почти в бессознательном состоянии под воздействием лекарств. Она была с ним в постели, а ее губы проделывали совершенно восхитительные штучки с его членом.
Хьюстона вовсе не радовало, что Джози могла возбудить его, не прилагая особых усилий, даже когда он был под наркозом и без сознания.
А еще он не любил лежать на спине. И как это пациенты выносят такое?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84