— Подождите... Кто еще был?— Уборщица... Потом заглядывали ребята из охраны...— Зачем?— Ну... Они заглядывают иногда...— Кто именно? — резко спросил Фердолевский. — Кто пристает к тебе в рабочее время?— Да ладно, — Наташа опустила голову. — Он больше не будет.— Так, — Пафнутьев снова выводил разговор на нужное ему направление. — Кто еще?— Вроде все... Да, милиционер приходил...— Какой милиционер?— Не знаю... Он Константина Константиновича ждал...— Как это ждал? — спросил Пафнутьев. — Как он мог ждать, если шефа не было? Вы сказали ему, что шефа нет и не будет?— Сказала, — кивнула Наташа растерянно. — Но он говорит, что, мол, подождет немного, вдруг подойдет...— И подождал?— Да, в приемной с полчаса побыл, наверно... Хотя нет, меньше. Минут пятнадцать.— Вы ждали кого-то из милиции? — спросил Пафнутьев, повернувшись к Фердолевскому.— Нет, сегодня не ждал... Но иногда заглядывают.— Зачем?— Подпитываются, — усмехнулся Фердолевский. — Жить хотят.— О чем говорили? — спросил Пафнутьев у Наташи.— Ни о чем, — улыбнулась девушка. — О чем говорят в таких случаях... Как зовут, давно ли работаю, не обижает ли начальство... Сколько зарабатываю, спросил.— А ты? — резковато подал голос Фердолевский.— Сказала, что это коммерческая тайна. Сказала, что по зарплате секретаря можно многое узнать о банке...— Так и ответила?— Да...— Молодец! — воскликнул Фердолевский.— Этот милиционер, — Пафнутьев снова выпрямил разговор. — Он хотел видеть начальство, поговорить, что-то передать?— У него какой-то пакет был в руках.— Он оставил его?— Нет, унес с собой. Сказал, что должен был лично передать в руки.— Уж если вы с ним так мило беседовали все пятнадцать минут, скажите, Наташа, как он выглядел? — спросил Пафнутьев.— Ну, как... Нормально. Молодой парень, улыбался, зубы на месте... Форма сидит хорошо, — девушка улыбнулась.— И никаких отличительных признаков? Кольцо на пальце, бородавка на носу, шрам на щеке, в ухе серьга? Ну? Хоть что-нибудь отличало его от всех остальных милиционеров страны?— Усы, — сказала Наташа. — У него такие... Хорошие усы, большие. Не то что у некоторых... Шнурочком... Пышные такие усы, красивые. Сейчас таких почти никто и не носит.— Чем кончилась ваша беседа?— Ничем. Он посмотрел на часы, заторопился, попрощался и вышел.— Вспомните, Наташа... Вы хоть на минуту выходили из приемной? В коридор, в кабинет, может быть, еще куда-нибудь по своим надобностям?— Выходила? — Наташа задумалась. — Вроде нет... А, вспомнила... Закипел чайник, я чай поставила... И он закипел... Я взяла заварной чайник и вышла, чтобы выбросить старую заварку... Туалет у нас почти напротив... Я вытряхнула заварку, ополоснула чайник и вернулась. На это ушло... Ну, минута, ну, две... Не больше.— И после этого милиционер ушел?— Да... Я предложила ему чаю, но он отказался. Спросил, надолго ли я еще задержусь, не проводить ли... Я отказалась, и он ушел.— После него кто-нибудь был?— Рабочий день заканчивался. Нет, больше никто не появлялся. Звонки были, спрашивали Константина Константиновича...— По телефону вы всем отвечали, что его сегодня нет и не будет? — спросил Пафнутьев.— Да.— И много было таких звонков?— Да, наверное, не меньше десятка.— Все, у меня больше вопросов нет, — сказал Пафнутьев, поднимаясь. — Вас пригласит наш следователь. Дубовик его фамилия... Пожалуйста, вы ему все и повторите. Если еще кого-нибудь вспомните, конечно, расскажите и о нем... Вы знаете людей Вовчика? — спросил Пафнутьев у Фердолевского. — У него нет в штате усатого?— Выясню, — хмуро сказал банкир. — Обязательно выясню.— Желаю удачи, — и Пафнутьев направился искать Шаланду.— И я вам желаю удачи, — сказал ему вслед Фердолевский.— Зайдите к нам завтра, — обернулся Пафнутьев. — Поделимся, находками, обсудим поиски.— Зайду. * * * Пафнутьев ходил по собственной квартире сосредоточенно и угрюмо, ходил не раздеваясь, не снимая обуви. Еще проходя по двору, он заметил что-то неладное, в чем было нарушение обычного порядка. Сначала он не придал этому значения, просто отметил про себя, что его окна почему-то темные, свет не горел ни на кухне, ни в комнате. Это было тем более странно, что всего час назад он звонил домой и Вика была на месте, была, как всегда, весела и занозиста. Но когда, позвонив в дверь, он не услышал в ответ ни звука, когда он позвонил снова и никто не открыл ему, Пафнутьев насторожился. Он осторожно вставил ключ в замок, повернул его, ключ повернулся только один раз. Значит, дверь не закрывали, ее просто захлопнули. Вика так не поступает — она обязательно закрывает дверь на все повороты всех ключей. И правильно делает. Хотя иногда это раздражало Пафнутьева — когда ему приходилось открывать дверь, используя все ключи.Объяснить эти маленькие несуразности можно было только одним — Вика прикорнула где-нибудь и заснула. Но Пафнутьев тут же отбросил эту версию — он разговаривал с Викой час назад. Ни о каком сне, усталости не было и речи. Она могла в темноте смотреть телевизор, но не могла не услышать его звонков.Пафнутьев тяжело вздохнул — он был почти уверен, что его ждут неприятности. Когда он вошел в квартиру и включил свет, отпали последние сомнения, угасли последние надежды. В квартире явно побывали чужие... Причем следы оставлены сознательно, чтобы у него не было никаких сомнений, чтобы все стало ясно с первого взгляда. Посредине кухни валялась разбитая тарелка, в комнате лежал опрокинутый стул, в прихожей одежда сброшена на пол. И характер, и размер погрома Пафнутьев определил сразу. Ущерба почти не было, но беспорядок был очевидный, не заметить его нельзя. Во всем чувствовалась нарочитость, кто-то спешно пытался создать видимость разгрома.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66