Но когда у Вики собирались ее друзья, Пафнутьев невольно останавливался у зеркала и отходил от него, только взяв себя в руки, волевыми усилиями заставляя быть улыбчивым, молодым и оживленным. Это удавалось настолько, что никто и не подозревал о его терзаниях у зеркала в прихожей.— Привет, Пафнутьев! — приветствовала его Вика, оторвавшись от разговора.— Привет, Пафнутьева! — отвечал он и радостно поднимал руку, приветствуя двух ее подруг. — Что хорошего случилось в вашей жизни?— У нас все хорошо! — ответила бойкая девушка с короткими волосенками. — А у вас?— И у нас! Небольшая перестрелка, один в морге, второй в больнице. Пока живой. Так что все отлично.— Это вы о перестрелке в ресторане? Весь город только об этом и говорит.— Да! Теперь там от посетителей отбоя не будет. Людям нравятся места, где льется кровь, особенно если это чужая кровь, верно?— А что произошло? — у девушки были такие искренне-испуганные глаза, что Пафнутьев не мог отказать себе в удовольствии ответить подробнее.— Ну, как... Обычное дело. Схлестнулись две крупные бандитские группировки. В ход пошли автоматы, огнеметы, был, правда, и гранатомет, но пустить в ход не успели. В результате один убит на месте, второй на операционном столе, остальные дают показания под гипнозом.— Под гипнозом?!— Конечно! Мы только под гипнозом допрашиваем. Иначе они ничего не скажут.— А кто гипнотизирует?— Самим приходится. Людей не хватает, зарплата маленькая, работа опасная. Да и не каждый бандит добровольно отдает себя в руки гипнотизера, приходится применять специальные меры...— Какие?— Газ, электрошок, наркотики...Вика с трудом сдерживалась от хохота, но ее подруги все воспринимали всерьез и, кажется, даже с осуждением.— А как это согласуется с правами человека? — спросила одна из них.— Ничего о таких правах не слышал. В уголовно-процессуальном кодексе о них нет ни слова. — И Пафнутьев прошел в ванную. А когда вышел, девушек уже не было.— Ужинать будешь? — спросила Вика.— С Халандовским повидался.— Понятно. Невродов звонил.— Да? Уже? Быстро работают ребята, — проговорил Пафнутьев озадаченно и тут же набрал номер областного прокурора. — Валерий Александрович? Приветствую вас в этот прекрасный вечер! Сегодняшний снег вызвал в моей душе, в моем сознании воспоминание о тех давних временах, когда я был молод, влюблен и хорош собой. Как сейчас помню...— Остановись, Паша, — проворчал Невродов, и было в его голосе не столько недовольство болтливостью Пафнутьева, сколько нетерпение. — За что Анцыферова посадил?— Сажает суд. А я задержал на сутки до выяснения обстоятельств.— Каких?— У него в кабинете, в шкафу обнаружена одежда Неклясова...— Ну и что?— Как?! Вам не знакомо это имя?— Отпусти его, Паша.— Прямо сейчас? — спросил Пафнутьев, уверенный в том, что Невродов, конечно же, скажет, что отпустить можно и утром. Но тот ответил нечто неожиданное.— Да, Паша. Немедленно.— Правосудие не пострадает, Валерий Александрович?— Паша, ты не поверишь, но правосудие только выиграет.— Вы хотите сказать, что...— Да, — ответил Невродов, не дав возможности Пафнутьеву закончить вопрос. — Да, Паша. И хватит об этом. Мы договорились?— Как всегда.— Павел, — просипел Невродов в трубку, — мне известны случаи, когда ты не торопился выполнять обещания, данные начальству...— Все в прошлом, Валерий Александрович, все в прошлом.— Я могу спать спокойно?— И видеть сны среди весны, — закончил Пафнутьев. — Вы не боитесь вечером подходить к окну?— Почему я должен этого бояться? — спросил Невродов заинтересованно, но прозвучала в его голосе и некоторая обида. Слишком уж вольно разговаривал с ним Пафнутьев, посдержаннее бы ему немного, попочтительнее.— Стреляют, — ответил Пафнутьев.— Не боюсь.— Тогда выключите в комнате свет, подойдите к окну и посмотрите, что творится прямо перед вашими окнами.— А что там творится? О чем ты?— Валерий Александрович! Снег идет! И все вокруг чего-то ждет!— Ну, ты даешь, Павел, — проворчал прокурор улыбчиво и положил трубку.Но знал Пафнутьев, твердо знал, что именно в это время областной прокурор действительно выключает свет и идет к окну. Душа Невродова, несмотря на суровую должность, оставалась трепетной и влюбчивой, жаждущей впечатлений чистых и возвышенных.Но дал понять Невродов — Анцыферов работает не только на Неклясова и Фердолевского, он и на Невродова работает. А потому задерживать его, присматриваться к нему пристально и подозрительно не следует. Ну что ж, подумал Пафнутьев, это задержание работает на Анцыферова, его криминальные друзья убедятся еще раз, что с правоохранными органами тот шашни не крутит, что и сам рискует быть покаранным. До позднего вечера Анцыферов давал показания в отделение у Шаланды, там и был оставлен ночевать. Поэтому Пафнутьеву было совсем не сложно выполнить просьбу областного прокурора — для этого достаточно позвонить Шаланде. Что он и сделал, не отходя от телефона.Еще через час снова позвонил Невродов.— Спасибо, Паша, — сказал он без приветствия, — Все получилось наилучшим образом. Наш клиент выражает тебе искреннюю благодарность.— Он уже дышит свежим воздухом?— И любуется снегопадом, — ответил Невродов, улыбаясь, из чего Пафнутьев заключил, что был прав — подходил прокурор к окну по его совету, подходил все-таки.Когда Пафнутьев уже поздним вечером прошел в спальню, он столкнулся с ясным взглядом Вики — она уже лежала под одеялом.— Павел Николаевич, — проговорила она, — позвольте обратиться?— Слушаю вас внимательно.— Я полагаю, что уже и моя очередь подошла, уже и я могу рассчитывать на какое-то к себе внимание, как вы считаете?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66