) Тебе не приходило в голову, Эмерсон, что я не знакома ни с одним твоим родственником, кроме Уолтера? Мадам Эмерсон-старшая даже не соизволила приехать на нашу свадьбу.
— Считай, тебе здорово повезло. — Мой ненаглядный злобно набросился на отбивную. — Говорил же, Пибоди, что мать много лет назад выставила...
— Да, но так и не сказал почему.
Эмерсон швырнул вилку:
— Какого дьявола мы пустились в семейные воспоминания? Уходишь от разговора, Пибоди!
— Ты сам начал.
— Пибоди... дорогая моя Пибоди... — неожиданно нежно заворковал Эмерсон. — Бог с ними, с нашими распрокля... э-э... родственниками. Ты, да я, да Рамсес! Один за всех и все за одного, точно? Ну же! Лучше расскажи, как прошел день.
— М-м... Чуть не забыла. Ты разминулся с мистером О'Коннеллом. Я тоже. Он оставил записку.
— Знаю. Читал. — Эмерсон весело хмыкнул. — И на что он жалуется, понять не могу? Обскакал всех конкурентов премиленьким «дельцем зловещих статуэток». Ушебти у него, правда, превратились в... шушеру, что ли? А в остальном он превзошел себя. Кстати, ты знаешь, кто еще получил такие же посылки? Шестеро — Питри, Гриффит, директор музея...
— Разумеется, знаю. Статью в «Дейли йелл» я прочла прежде тебя. Однако по твоей милости О'Коннелла пропустил "дельце опиумного притона". Не думаю, что начальство его по головке погладит.
— Поделом. Будет знать, как злоупотреблять алкоголем и верить египтологам, дары приносящим.
Я зачерпнула ложку капусты. Эмерсон, ковыряясь в тарелке, исподтишка косился на меня.
— Поговорить о нашей проблеме не хочешь, Пибоди?
— Что это с тобой, Эмерсон? — со смешком поинтересовалась я. — Не ты ли твердил, что, во-первых, никакой проблемы вообще нет, а во-вторых, что мы тут совершенно ни при чем?
— Ничего подобного я не говорил! — возмутился Эмерсон, да так искренне, что ему поверил бы кто угодно, но только не я, поскольку слышала предыдущие заявления собственными ушами. — Проблема-то, конечно, есть... и немалая... Какого дьявола ему нужно, этому психу?... С тобой хотел обсудить. А насчет того, что мы тут ни при чем, — забыла, кто тебя взял ночью в притон?
— Очень мило с твоей стороны, Эмерсон.
— Еще как мило, Пибоди.
— Но взял-то ты меня только потому, что не мог остановить. Я бы все равно пошла, с тобой или без!
— Гм... — насупился Эмерсон. — Так хочешь поговорить или нет?
— Разумеется, хочу. Перейдем в библиотеку или здесь останемся, чтобы Гаргори мог к нам присоединиться?
Дворецкий, упустив соль моего тонкого сарказма, засиял как начищенный пенни. Брови профессора сошлись в одну линию.
— В библиотеку. Не возражаешь, Гаргори?
— Эмерсон... — процедила я, не разжимая губ.
— Да, Пибоди. Уже иду.
Ужасающая перемена! Ни тебе яростных протестов, ни грохота кулака по столу... Сама любезность, да и только. А я-то жду признания... Впрочем, надежда еще не потеряна. Пусть бы излил душу и бросился к моим ногам... Нет! Пусть бы лучше излил душу, а закончил тем, что это не мое распроклятое дело! Вот тогда мы на равных обмозговали бы проблему и поставили точку. Но первый шаг за Эмерсоном. Произнести роковое имя он должен сам.
В библиотеке мы устроились поближе к камину.
— Итак, Пибоди. Начнешь?
— Нет, благодарю, Эмерсон.
— М-да?... Что ж... К настоящему моменту — кто знает, что день грядущий нам готовит? — мы имеем три различные и внешне не связанные между собой группы. В первую входят все те, кто так или иначе имеет отношение к Британскому музею. Олдакр и ночной сторож; Уилсон и Бадж; египтологи, получившие ушебти в посылках. Вторая группа... э-э... позволю себе воспользоваться твоим определением — египетская ветвь.
Я ждала, затаив дыхание. Вот оно! Сейчас он перечислит... Ничуть не бывало. Эмерсон сделал вид, что поперхнулся; сделал вид, что прокашлялся. И продолжил:
— Наконец, третья группа — их беспутные светлости. Наша задача, как я ее себе представляю, — попытаться определить связи между двумя или всеми тремя группами.
Одобрения не дождется. Неопределенного кивка будет достаточно.
— Связь между проклятыми аристократишками и музеем очевидна: старый граф Ливерпуль подарил музею мумию, а Сент-Джон с юности увлекается археологией. Кроме того, Сент-Джон со своим обреченным протеже занимаются наркотиками, а значит, могут быть связаны и со второй группой. Вывод логичный, но не очевидный. В Лондоне десятки опиумных притонов, и большинство содержат выходцы из Китая и Индии. Где гарантия, что граф Ливерпуль достает наркотики у египтян?
— Гарантий нет, — холодно отозвалась я. — Но есть косвенные доказательства. Забыл реплику насчет «неверных собак»?
— Некоторые наши соотечественники не гнушаются посещением и даже, так сказать, опекой над подобными заведениями. Вчера ночью мы видели в притоне и англичан.
Англичан — да, но не только... Самое время Эмерсону произнести имя... Увы. Еще один шанс упущен.
— Выделить жреца в отдельную, четвертую группу мы не можем, поскольку он действует в одиночку. Есть ли связь между ним и тремя вышеназванными группами, или же это явление совершенно чуждое...
Я медленно, с достоинством поднялась с кресла:
— Не вижу смысла продолжать, Эмерсон. У нас слишком мало фактов, чтобы составить хоть какое-то приемлемое суждение, уж не говоря о том, чтобы строить теории. Меня ждет работа. Необходимо подготовить доклад для ежегодного заседания Общества охраны памятников Древнего Египта.
— А-а-а! — протянул Эмерсон. — Добавить к тому, что я сказал, нечего, Пибоди?
— Абсолютно. А тебе нечего мне больше сооб... сказать?
— Э-э... Нет, пожалуй.
— В таком случае, Эмерсон, займись своей «Историей», а я займусь докладом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107