Всегда! — повторил он с яростью. — Человеку моей профессии нельзя всерьез связываться с женщиной, это опасно. Не думайте, что я дурак, поддавшийся слабости. Нет, я всегда знал, что в ней таится опасность, и сознательно шел на риск, потому что она была единственной женщиной, которая этого достойна, и потому что чувствовал себя достаточно сильным, чтобы преодолеть эту опасность.Маргарет смотрела на него с изумлением. Неужели это Фредди?— Я рисковал, но рисковал успешно, вплоть до одного момента. Полгода назад она что-то обнаружила. Будь она обычной женщиной, я бы от нее избавился — ты знаешь, какая она нетерпеливая. Да и я бы не слишком сожалел. Любой устанет разыгрывать из себя дурака, единственное достоинство которого — смиренное обожание. Я бы приветствовал возможность показать Эстер, кто я на самом деле. — Он помолчал, стоя посреди комнаты и глядя на пистолет. — Мне нужно было покончить с ней сразу же, как я понял, насколько она неразумна. Вместо этого я разыграл спектакль, я каялся — и как же женщины наслаждаются, когда прощают! Она придумала план, который считала гениальным: мы поедем за границу якобы из-за ее здоровья. Я должен был отказаться от своей профессии и от полученной прибыли. Восхитительная женская непрактичность! Ну вот, мы поехали за границу. Я предоставил Эстер думать, что она выбирает маршрут. Но у меня был свой план. У меня уже несколько лет есть в восточной Европе чудесное имение. Я привез Эстер на машине, и, когда мы приехали, она понятия не имела, где мы. Удача плыла мне в руки: она заболела после той сцены, в которой я попытался объяснить ей свой план. Должен признаться, тут я проявил слабость. Я не воспользовался предоставленным шансом. Не мог этого сделать, чувствовал, что не смогу жить без нее. Это была слабость. Я решил выждать время. Я разослал телеграммы с известием о ее смерти. Был момент, когда я надеялся, что она умрет, но в ту же минуту гнал за триста миль за врачом. Она выжила. Я оставил ее в надежных руках и вернулся, считая эту проблему решенной: если бы я почувствовал, что смогу без нее прожить, то ее можно было бы убрать, а если бы я не смог победить в себе эту слабость, то она бы оставалась в заключении, и я бы подстраивал свои дела так, чтобы время от времени ее навещать. Сегодня утром… — Он остановился, холодным, яростным взглядом посмотрел на пистолет в своей руке и быстро продолжил: — Сегодня утром я получил от нее известие. Из Вены. Она сбежала. Что ж, мое дело ее найти. Если бы не предательство одного из моих людей, то это было бы невозможно, она не могла бы сбежать. В последнем письме она пишет, что здорова, что многого не понимает, что ждет меня в Вене для дальнейших объяснений. Я дам ей такое объяснение, после которого на моем пути не останется опасностей.Маргарет не могла смотреть на него. Еще мгновенье — и она бы закричала. Она встала, держась за ручку кресла. Ее сотрясала дрожь. Фредди шел на нее, она пятилась, держа руки сзади, и так дошла до окна и нащупала край жалюзи.Фредди поднял пистолет.— Если поднимешь или крикнешь, я стреляю.Она покачала головой, прислонилась к окну и, почти теряя сознание, прикрыла глаза.— Сейчас же отойди от окна! Слышишь? Раз… — он круто повернулся и прицелился в Чарлза, — два…Маргарет, рыдая, кинулась вперед.— Нет! нет! нет!Он грубо схватил ее за руку.— Хватит! Пошли! Иди впереди меня, открывай дверь! Помни, если пикнешь, тебе конец.Он взял с полки фонарик.Чарлз увидел, как отворилась дверь. Когда Маргарет прошла в нее, он с отчаянной силой понял, что в последний раз видит ее лицо. Она оглянулась, и дверь закрылась. Он изо всех сил натянул путы, но понял, что это бесполезно. Он лежал и мучительно жалел Маргарет. Внезапная потеря самообладания, жалкий всхлип — только бы она не сломалась, только бы ей не изменила гордость. Чарлз Морей вспомнил, как сам мечтал ее раздавить.Он вспомнил все случаи, когда он был зол, а она бледна, он был жесток, а она печальна. И вспомнил, что мог бы тогда ее утешить, но не сделал этого. Теперь он уже не может ей сказать, что все это время любил ее, — никогда больше не скажет. Было время, он хотел сказать. Хотел поцелуями изгнать печаль из ее глаз, грусть с ее губ. Хотел прижать ее к себе и услышать: «Прости, прости меня за годы, которые я украла»… Теперь поздно.Пройдя половину лестницы, Маргарет осела на пол. Рука на ее плече жестко сдавила ее и рывком подняла на ноги. Они прошли через холл и спустились в подвальное помещение. У Маргарет подкашивались ноги — она прислонилась к стене. Рука на плече принудила ее идти вниз.В цокольном этаже находились кухня и пустые рабочие комнаты, небольшой лестничный пролет в конце коридора вел в подвалы. Их было три: один для угля, другой забит ящиками, третий — запертый винный погреб.Фредди Пельхам отпер дверь. В погребе были стойки для бутылок вина и в дальнем конце — две бочки и ящики. Он закрыл дверь, запер ее изнутри и стал отодвигать бочки и ящики.За ними оказалась низкая мощная деревянная дверь, обитая железом. Она была не больше трех футов в высоту и запиралась снаружи на три крепких болта.Фредди отодвинул их.— Когда я купил дом, все это было очень умно спрятано — закрыто досками и покрашено. Если бы не информация, которую я извлек из сухой книжонки воспоминаний, я бы ее ни за что не нашел, и тебя бы сейчас здесь не было. Вечная память сэру Джозефу Туннею.Он толкнул дверь. За ней была кромешная темнота. Он склонился в издевательском поклоне:— Здесь совершенно сухо, теплая сторона. Твои последние часы протекут в комфорте.Маргарет оперлась о ящик.— А если я не пойду?— Я пристрелю тебя и затолкаю в этот исключительно удобный склеп.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66