Под ними лежала старомодная шкатулка для миниатюры с замочком на дверце. Дверца была заперта.— Ой! — Грета кинулась к столу и перегнулась через него. — О, это папина! Маргарет, это папина!Маргарет молча стояла и смотрела.— Маргарет, это папина! Открой!— О чем ты говоришь? — очень медленно произнесла Маргарет.— У папы была такая шкатулка. Она стояла у него на столе. Я говорила о ней мистеру Хейлу. Мне только раз удалось в нее заглянуть, мельком. О, Маргарет, открой, открой!Маргарет положила руку на кейс.— Она заперта, Грета.— Отнеси ему, пусть откроет. О, я хочу увидеть, что внутри!— Я не могу этого сделать.— На папиной по кругу были бриллианты. На этой есть бриллианты?— Нет, там все ровно — только портрет мамы в белом платье.— На моей маме тоже было белое платье. Наверное, это моя мама. Разве ты так не думаешь? Там по кругу бриллианты. Они сверкали как не знаю что.— Грета! Маргарет! Поторопитесь! — донесся из холла недовольный голос Фредди.— Поздно! Нам нельзя опаздывать! Мы идем! — с тоской воскликнула Грета и выбежала из комнаты.Маргарет задержалась. Она положила обе руки на шкатулку и открыла дверцы — они легко открывались. На нее смотрела Эстер Брандон. На ней было белое платье. Она безмятежно улыбалась. Весь мир был у ее ног. Маргарет закрыла шкатулку и медленно вышла из комнаты.Шоу было очень удачное, по крайней мере так считали Грета и Фредди. Песни, танцы, цветные прожектора, роскошные декорации… Такое может быть разве только на земле грез.Грета была на седьмом небе. Она сидела между Арчи и Фредди и в интервалах шептала: «Умно до безобразия!», «Дивно до безобразия!» и «О, это удивительно!»Реплика Арчи «отвратительный тип» была воспринята с возмущением:— Он чудный! У него ресницы длиннее, чем у Чарлза! Я думаю, он просто душечка.Арчи состроил рожу и тихо напел: «О, тебе нужен кто-то, кто на тебя посмотрит».— Переделка цитаты из «Ох-кей», — сказал он.— Не так! Там такие слова: «О, мне нужен кто-то, кто на меня посмотрит».— Но я так и сказал. Говоря обычным языком, ты хочешь, чтобы за тобой присматривали.— Я не хочу! Я сама могу за себя постоять. Мне восемнадцать лет, и я на Рождество должна была кончить школу. Конечно, ты старше меня, но я уже взрослая, учти. Сколько тебе лет, Арчи? Ты старый до безобразия?— До безобразия. Да мы с беднягой Чарлзом ровесники.— Сколько лет тебе?— Двадцать семь, — сказал Арчи. — Но Чарлзу неделю назад исполнилось двадцать восемь, теперь у меня перед ним преимущество.— Двадцать восемь — это ужас как много, — осуждающе сказала Грета. Она прильнула к Арчи и шепотом спросила: — А Маргарет такая же старая?— Чш-ш! Ей двадцать четыре. Печально, правда?Грета призадумалась.— К тому времени как мне будет двадцать четыре, я уже давно буду замужем. Она старовата, но я ее все равно люблю.Занавес упал в последний раз, и они вышли на улицу. Было ветрено, но дождь уже прошел. Тротуары были мокрые, и ветер сырой.Фредди резво шагал впереди своих гостей.— Пройдем до угла, перейдем на другую сторону. Там Арчи проще будет найти такси. Это лучше, чем ждать в толпе. Полезно подышать свежим воздухом, а? — тараторил он. — Хорошо, что дождик кончился, а? Я помню, однажды… — Фредди обратился к Грете, и до Чарлза, который шел впереди, долетали обрывки анекдота: «…и я сказал, что понесу ее, раз так мокро… как печально, правда?., из всех только один я… я думаю, ее звали Гвендолин Джонс, но я не уверен…»Они вышли на островок посреди дороги. Арчи перебежал на другую сторону. Фредди суетился вокруг Греты и Маргарет.— Дорогая, дайте вашу руку. Маргарет, ты лучше возьми Чарлза под руку.Чарлз услышал, как Маргарет сказала: «Мне не нужна ничья рука», и тут все разом двинулись с островка на дорогу. Он видел Грету и Маргарет, идущих вместе, Фредди рядом с Маргарет, и когда полпути было пройдено, раздался пронзительный крик. Кричала Грета. В голосе ее был мучительный страх. Чарлз видел только пришедшую в замешательство толпу. Впереди застыл автобус.Он протолкался вперед и увидел, что Грета, слава богу, не попала под автобус — она лежала возле колеса: руки раскинуты, белокурые волосы перепачканы грязью, лицо в грязи. Фредди и кондуктор автобуса подняли ее, и, когда Чарлз пробился к ним, она начала плакать. Он поискал глазами Маргарет и увидел, что она стоит прямо и неподвижно. Фонарь освещал ее лицо…Чарлз почувствовал, как у него перевернулось сердце. Все случилось в один миг, и вмиг прошло. Водитель автобуса громко и категорично повторял: «Говорю вам, она не пострадала. Говорю вам, никто до нее не дотронулся». Его оправдания смешивались с рыданиями Греты и криками Фредди: «Какая неосторожность! Вы чуть не задавили эту юную леди!»Чарлз спросил: «Что случилось?» — и испугался звука собственного голоса. Испугалась и Грета. Она еще громче зарыдала и повисла у него на шее с воплем: «Увези меня! Чарлз, пожалуйста, увези меня домой!»Появился полицейский.Фредди оказался в своей стихии:— Констебль, большая неприятность — эту юную леди чуть не задавили. Мы все вместе переходили через улицу, моя дочь, эта юная леди и я… И она поскользнулась… Я верно говорю, дорогая? О, мы должны благодарить Господа, что она не пострадала! Она поскользнулась и упала прямо перед автобусом. Ну, дорогая, успокойтесь, вы в безопасности. Не плачьте, не надо. Вы не ушиблись?— Никто до нее не дотронулся, — твердил водитель все так же громко и агрессивно.— Вы пострадали, мисс? — спросил полицейский.Чарлз снял со своей шеи руки Греты, и она вцепилась ему в плечо. Даже с перепачканным лицом она была очень хорошенькой.— Меня чуть не задавили, — сказала она.— Вы пострадали, мисс?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66