– Они что же, не поверили, что ты полковник? – помолчав, спросил Ираклий, когда Егор закончил рассказ.
Крутов качнул головой.
– Им нужен козел отпущения, на которого можно многое свалить. Они будут из кожи лезть, чтобы доказать мою вину.
– А ты действительно был на складе?
Крутов встретил заинтересованный взгляд магистра Ордена чести и вдруг под влиянием импульса, поверив в его искренность и достойное отношение, принялся рассказывать историю своего появления в Жуковском районе. Закончив, тут же пожалел о своей откровенности, не понимая, чем она была вызвана, но реакция Ираклия его несколько успокоила. Магистр Ордена чести остался задумчиво-спокойным, и в глазах его не было сомнений и недоверия.
– Да, влип ты крепко, – сказал он. – Им будет легко доказать, что ты был на складе, свидетелей – хоть отбавляй. И ты слишком много знаешь, чтобы они тебя выпустили.
– А ты случайно не интересовался, что за воинская часть прячется в лесах за колючей проволокой? И воинская ли?
– Кое-что слышал, – уклончиво ответил Ираклий, – но это лишь слухи. Говорят, что там находится какой-то военный полигон, оружие новое испытывают. Но сам я в тех местах не бывал и свидетелей испытаний не встречал.
– Понятно, – разочарованно пробормотал Крутов. – Действительно, солидная вывеска – полигон… если только не фальшивая. А я думаю, что фальшивая, потому что те, кто сидит в зоне, действуют слишком по-бандитски, не оглядываясь по сторонам. Настоящие армейские профи вызвали бы меня к себе или приехали бы ко мне и спокойно дали бы понять, что охраняют гостайну, я ведь не хрен с бугра, а все-таки полковник ФСБ… хотя и бывший. О чем мало кто знает. Ладно, разберемся. Знаешь, что меня поразило после нападения бандитов на деревню? – реакция сельчан. Как-то народ воспринял случившееся слишком просто, будто ничего особенного не произошло. Ну, постреляли, пошумели, избили кого-то, ну ранили… и все! Посудачили и разошлись.
– Привык народ к беспределу.
– Но ведь это страшно! Страна становится не просто криминальным «раем», но государством террора! В последнее время нас вызывали для захвата тер… – Егор осекся.
Ираклий смотрел на него с улыбкой, хотя взгляд его оставался строгим и оценивающим.
– Договаривай, хотя я и так догадался, что ты в пятом управлении работал, спецподразделение «АТ». Угадал?
– С умным человеком и поругаться приятно… – Крутов закрыл глаза, полежал немного, стиснув зубы, оживился. – Ты не из нашей Конторы, часом, коль знаешь такие вещи?
– Не из вашей, – засмеялся Ираклий, – но из родственной. И тоже полковник… в отставке.
Засмеялся и Крутов.
– Родственные души, значит? Жаль, О’Генри умер давно, а то написал бы о нас новеллу.
– Еще найдется литератор, напишет.
– Если выживем. Рассказал бы ты о своем Ордене, все же любопытно, чем вы там занимаетесь.
Раздался звук зевка. Беседующие оглянулись.
Спящий под простыней человек зашевелился, сбросил простыню, сел, помассировал затылок, глянул из-под тяжелых век на Крутова с Ираклием, сказал хрипло:
– Эй, вы, двое…
Крутов оглядел уголовника, вызывающего уважение не только габаритами и массивным, бугристым от мышц торсом, но и татуировкой на груди, изображавшей батальную сцену морского сражения, выколотую с большим мастерством. И взгляд у мужика был очень нехороший, недобрый, тяжелый, с легким флером безумия, говоривший о полном пренебрежении этого человека к нормам человеческого общежития.
– Подойдите, – поманил он приятелей толстым пальцем.
Ираклий хотел что-то сказать, но Егор опередил его:
– Сам подойди, если чего надо.
В камере установилась пугливая тишина.
– Я же говорил, оборзели, фраера! – негромко произнес темнолицый зек с татуировкой на плече.
– Что ж ты их не успокоил? – буркнул вожак, не поворачивая головы.
– Да мы…
– Засохни!
Вожак соскочил на пол со второго яруса нар с грацией медведя, встал во весь рост. Тело его напоминало ствол эвкалипта: грудь, талия и шея казались одной толщины, – а руки походили на узловатые корни. Вероятно, этот экземпляр человеческой породы был очень силен.
– Бардадым… – вспомнил Крутов старика-водителя из Выселок. – Снежный человек.
– Шишголь Шишголь – сброд, голь (ст. рус.).

, – согласился Ираклий.
Они переглянулись с улыбками, отлично понимая друг друга.
– Пошли, – почти нежно проговорил «снежный человек», – поговорим с парашютистами Парашютист – заключенный, который выносит парашу (тюремно-воровской жаргон).

.
Игравшие в карты уголовники с готовностью встали за спиной вожака, и тот, одетый в спортивные штаны с надписью «адидас», направился к Ираклию и Крутову. Остановился в метре от койки, на которой сидел Ираклий. Крутов стал приподниматься, но Ираклий остановил его жестом.
– «Дурь» «Дурь» – наркотик.

есть? – тяжело спросил вожак.
– Откуда? – пожал плечами Ираклий. – Мы тут люди случайные.
– Чего ж тогда особняка Особняк – особо опасный рецидивист.

из себя лепишь?
– Да ты успокойся, король, хочешь держать зону Держать зону – быть неофициальным лидером среди заключенных.

– держи, мы не препятствуем, – тон Ираклия внезапно изменился, похолодел, – но и нас не тронь!
Вожак лениво почухал себя за ухом, так что заиграли чудовищные мускулы на руке и плече, перевел взгляд с Ираклия на Крутова, задумчиво сплюнул.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146