Спецслужбой!
– Он сказал, у них своя разведка.
– Естественно, своя… военная контрразведка, например, или «семерка» ГРУ.
– Зачем им заниматься мной, отставным полковником службы безопасности?
– Почему ты считаешь, что они занимаются тобой? Они занимаются своим делом, а ты путаешься у них под ногами.
Крутов задумался.
– Резонно. Твое предположение многое объясняет, хотя возникает ряд вопросов… – Он замолчал.
Где-то на огородах истошно залаяла собака. Егор встретил сверкнувший взгляд Панкрата, и его внутреннее беспокойство, возникшее с приходом гостя, обрело очертания и вес догадки.
– Уходи! – выдохнул он.
– Поздно, – отозвался Панкрат, прислушиваясь к приближавшемуся гулу.
И тотчас же возле дома с визгом затормозил знакомый «бычок», из него посыпались камуфляжные мальчики с автоматами и ворвались в калитку.
– Бегите, я прикрою! – бросил Воробьев и метнулся в сад.
Мгновением позже Крутов ворвался в дом, схватил встревоженную Елизавету за руку и потащил за собой во двор, прикидывая на ходу план отступления. Но сориентироваться и выбрать оптимальную стратегию поведения ему не дали. Во дворе уже мелькали пятнистые фигуры, и пришлось сразу, без промедления, вступать в бой, принимая навязанный противником сценарий. Мысль о том, что надо было уезжать отсюда, не задерживаясь ни на минуту, либо вообще не заезжать домой, а ехать в Москву сразу из Брянска, мелькнула и ушла, оставив глубокий след сожаления и досады на самого себя: он не имел права расслабляться до такой степени.
Его встретили пять человек в камуфляже, вооруженные автоматами (суперсовременными «никоновыми» и «калашниковыми» десантного образца), способными в секунды превратить человека в дуршлаг, но, во-первых, у гостей был приказ взять хозяина живым, а во-вторых, Крутов уже не владел собой, то есть его сознанием управлял боевой транс, а не рассудок, и он превратился в идеальную боевую машину, не делавшую ошибок. Если бы не Елизавета, он скорее всего ушел бы, прорвался, так как эти парни не были обучены скоростному движению и не владели рукопашным боем так, как владел полковник, но судьба распорядилась иначе.
Двух парней, нарвавшихся на него первыми, Егор уложил ударами по горлу и носу в стиле барса, двигаясь быстро, гибко, легко и мощно. Отобрал у одного из них автомат, подтолкнул Елизавету к машине, надеясь, что по ней никто стрелять не станет:
– Садись! Заводи мотор!
Еще двое бросились на него с двух сторон, приготовив наручники. Егор пропустил первого над собой, сбил второго нижней подсечкой, добавив удар локтем в грудь сверху вниз, прогнулся, уворачиваясь от удара ногой в спину: парень был хорошо координирован и дрался здорово. От второго удара ногой Крутов тоже уклонился – выгибом назад, сделав мостик, тут же разогнулся, перехватил ногу противника и одним ударом снизу вверх – в пах – отправил парня в беспамятство. Прислушиваясь к шуму за домом – там прозвучала автоматная очередь, – прыгнул к последнему парню, еще не понявшему, что произошло, и достал его в подкате, стараясь не выбить оружие, а просто сбить с ног. Парень пошатнулся, инстинктивно нажимая на курок. Очередь прошла рядом с головой Егора, вонзилась в стену и окна дома, посыпались стекла. Кто-то закричал в доме, наверное, одна из пуль прошила стену и досталась бойцу подразделения. Егор рывком поднял ногу парня, бросая его на землю, добил ребром ладони по горлу… и только теперь увидел шестого противника, спокойно наблюдавшего за сражением.
Время остановилось, как стоп-кадр.
Крутов, узнавая майора Сватова, напрягаясь, уже понимая, что не успевает, подобрал автомат упавшего, но выстрелить не успел. Сватов выстрелил первым.
Егор почувствовал страшный огненно-колющий удар по голове, причем удар странный – распределенный по всей поверхности головы и одновременно полученный как бы изнутри, словно под черепом разорвалась граната! – и все поплыло перед его глазами. Последнее, что он услышал, был пронзительный крик Елизаветы:
– Егор!..
Та же участь постигла и Панкрата.
Он успел вырубить троих спецназовцев, отобрал у одного из них автомат и даже всадил очередь в ненавистный «бычок», за которым спрятались еще двое камуфлированных солдат, но водитель грузовика хладнокровно поднял знакомый черный пистолет без дульного отверстия и выстрелил через стекло. Сознание вылетело из Панкрата, словно шарик для гольфа после удара клюшкой.

Брянск – Ковали


ФЕДОТОВ

Федотов сидел в приемной магистра Брянского отделения Ордена чести Кумока уже полтора часа, терпеливо ожидая его прибытия, когда в приемную вошел заместитель Федотова Сергей Корнеев и, слегка кивнув на дверь, тут же вышел.
– Наверное, не дождусь, – развел руками Федотов, поднимаясь с дивана, поставил на столик рядом с диваном чашку с недопитым кофе. – Яночка, скажи шефу, что я буду к вечеру, пусть дождется. Все-таки надо решить проблему с арендой нового помещения под офис, житья не дают большие жуковские начальники.
– Хорошо, Ираклий Кириллович, – сказала миловидная секретарша Кумока, не отрываясь от экрана компьютера, – непременно передам.
Федотов вышел, приблизился к стоящему у окна Корнееву, доставшему сигареты, черноволосому, широкоплечему, с умными, слегка печальными глазами.
– Ну?
– Он поехал к себе домой, в Ковали. Ребята засекли маячок примерно в том районе.
Ираклий усмехнулся.
– Не послушался меня бравый полковник, решил все-таки сделать по-своему.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146