Русский боец никогда не убивал ради развлечения, удовольствия или спортивного интереса. Сватов жил по другим законам, на первом месте у него всегда стояло его «я», собственные желания, а право соперника на свободу и жизнь он никогда не ценил. Если для истинного воина путь овладения боевыми искусствами сводится к постижению истинного смысла жизни через воинскую практику, то для Сватова главной движущей силой было приобретение власти, а целью – победа любой ценой. И Крутов испытал это на себе, недооценив противника чуть ли не по всем статьям.
Первая же комбинация приемов майора повергла Егора в состояние грогги: он не успел защититься, не успел сгруппироваться (ставил сандалии на траву), хотя обязан был все предвидеть, не успел ответить – лишь невероятным ухищрением тела ослабил удары в область сердца и живота. Если бы это ему не удалось – разрыв сердечной сумки или селезенки был бы обеспечен, а как следствие – верная смерть!
И следующие два каскада приемов боливака, отзывающихся вспышками боли в точках контакта, Егор практически пропустил, сбрасывая сознание в «параллельный поток» и переходя полностью на рефлекторное реагирование. И лишь ухитрившись перехватить ногу Сватова и скрутить его броском на землю, перевел дух и начал строить систему защиты – уклоны, нырки, уходы на дистанцию, стопорящие ответы, а потом и нападения, основанные прежде всего на отсутствии ненависти к противнику, преодолении собственного страха, чутье опасности и на восстановлении энергетического равновесия. Дождавшись состояния пустоты , Егор перешел в наступление, исподволь готовя комбинацию, в результате которой он смог бы овладеть психотронным излучателем.
Сознание его как бы разделилось на два параллельных потока: один контролировал боевой транс, не вмешиваясь в движение тела, совершаемое в вихревом пространстве энерготелесных взаимодействий, второй просчитывал варианты развития событий и разрабатывал сценарий поведения, наилучшим образом соответствующего решаемой задаче. Со стороны он, наверное, выглядел печально: измочаленный, проигрывающий, готовый сдаться в любой момент и не помышляющий о победе. На самом же деле, приноровившись к манере боя Сватова, Егор мог уложить его в любое мгновение и не делал этого только потому, что не подготовил пока окончательный эпизод атаки. Поэтому бой длился еще несколько минут, захватив зрителей, заставив их забыть обо всем, кроме зрелища избиения .
Наверное, Сватов почувствовал, что схватка происходит «в киселе» – противник не падал! Он принимал на себя все удары, но эти удары вязли, теряли силу и не достигали цели. Крутов держался! И когда майор решил выйти из боя и разобраться, что происходит, наступил финал.
Комбинация в русбое называлась весьма образно – «пулемет» и представляла собой связку приемов типа японского «хаппо кэри» – тройного удара, поражающего нескольких противников сразу. Егор нанес Сватову боковой удар ногой в колено, тут же «ножницами» – то есть не опуская бьющую ногу на землю – врезал майору второй ногой в горло и в полете бросил двумя руками две иглы, поразившие двух громил, наблюдавших за поединком. Следующие броски он выполнил, уже катясь по траве, в темпе пулеметной очереди выстреливая один за другим шарики, дождавшиеся своего часа в карманах брюк, и звездочку-касугаи, прикрепленную к шее.
Иглы и звездочка вывели из строя троих мгновенно, шарики тоже нашли свои цели и, хотя выбить из бугаев Сватова сознание не смогли, все же заставили их отвлечься на внезапные попадания, и тут в схватку вмешался Сережа Погорелов, хладнокровно всадивший по пуле в лоб каждому еще стоявшему на ногах легионеру.
Когда Крутов докатился до одежды майора и выхватил из кобуры тяжелый пси-излучатель, все было кончено: все шестеро бойцов охраны зоны и сам Сватов лежали на земле, кто – дергаясь в агонии, кто без движения. Воспользоваться оружием они не успели.
В лесу возникла тень, сформировалась в стремительно текучую фигуру Погорелова.
– Я уж думал, он тебя свалит… рвем когти, командир?
– Успел-таки, пострел. Как прошел?
– Почти без стрельбы. Но двоих пришлось уложить, стерегли мостик.
– Подержи-ка под прицелом площадь. – Крутов нагнулся к Сватову и увидел его остекленевший взгляд. – О, ч-черт!..
– Что там? – всполошился Погорелов.
– Дуба дал майор… а я хотел спросить его, где они держат Панкрата…
– Кого?
– Моего товарища. Включай рацию, гони приказ: вертолетам – взлет!
– Я уже передал.
– Услышал признание Дубневича? Молоток! Тогда всей группе – атаковать зону с двух сторон! Мы встретим ребят здесь.
На объяснения не было времени, да Погорелову объяснений и не требовалось. Бормоча распоряжения полковника в усик микрофона, он устремился было следом за ним, но был остановлен:
– Займи позицию правее, следи за территорией, стреляй только в случае необходимости…
Крутов добежал до первого отстойника – железобетонного строения с плоской крышей, заметил краем глаза движение слева, однако темпа не сбросил. Человек, выглянувший из второго куба-отстойника, упал. Погорелов знал свое дело.
До офицерского общежития, в котором когда-то побывал Панкрат Воробьев со своими «мстителями», было около сотни метров, и Егор преодолел это расстояние, как хороший спринтер, за двенадцать секунд, отмечая на бегу обострившимся слухом щелчки снайперской винтовки Погорелова; всего он их насчитал четыре. Домчался до двери, боковым зрением отмечая появление на горизонте, у ворот автохозяйства, целой группы мужчин в камуфляже.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146