Мне казалось, что это ему полагается произносить речь.
С момента прибытия Тернер не произнес ни слова. Однако сейчас все взгляды обратились на него.
Он прочистил горло.
– Вы помогли моей жене утаить от меня существование сына, Шерингфорд, – сказал он. – И продолжали удерживать его после ее смерти. У меня не столь мстительный характер, как у Нормана. Я приехал за своим сыном, и я заберу его с собой. А вас я готов предоставить вашей совести.
– Рэндольф! – воскликнул Норман в приступе негодования. – Не может быть, чтобы ты…
Дункан снова поднял руку.
– Именно этого, – сказал он, – я от вас ожидал, Тернер. Насколько я понимаю, Норм – единственный из вашей компании, кто не знает, как было дело?
Тернер побледнел больше, чем это казалось возможным.
– Я знаю… – снова заговорил Норман.
– О, придержи-ка язык! – резко бросил Тернер, оставив своего зятя с открытым ртом и выражением крайнего удивления на лице.
– Мои шурины знают правду, – сказал Дункан. – Моя жена тоже. А также мои невестки. Другие члены семьи узнают, как только с секретностью будет покончено. Бедной Лоре правда уже не повредит. Родственники моей жены – влиятельные люди, Тернер. Как и мой дед, мать и отчим. Все они уважаемые члены общества, словам которых доверяют. И все они способны хранить секрет, если их об этом попросить. От вас зависит, сколько народу, помимо членов моей семьи, узнает об истории зачатия Тоби, – никто или все. Решайте.
Тернер попытался изобразить негодование.
– Я не знаю, что, по-вашему, вам известно, Шерингфорд, – заявил он. – Я не знаю, что вам наговорила моя жена. Видит Бог, она не отличалась особой правдивостью. Но ребенок мой.
– Он даже похож на тебя, – вставила Кэролайн. – Когда он подбежал к карете, мне показалось, что я вижу тебя в детстве. Никто, увидев его, не станет оспаривать тот факт, что он твой.
– Он также, – произнес Мертон приятным тоном, – похож на вашего сводного брата, мадам. Так по крайней мере говорят. Мне не приходилось встречаться с ним лично. Но если понадобится, я это сделаю. Охотно.
– На Гарета? – переспросила Кэролайн.
– Если его так зовут, мадам, – отозвался Мертон, склонив голову. – Как я понял, он был камердинером вашего брата чуть более пяти лет назад. Весьма удобно для вас всех, не сомневаюсь. Должно быть, вы были привязаны к нему.
– Кэролайн, любовь моя, – произнес Норман.
– Вы ничего не сможете доказать, Шерингфорд, – заявил Тернер, побагровев. Его лицо исказилось от ярости, пальцы сжались в кулаки. – Чтобы из всех возможных мерзостей предположить такое? Так вот что она вам наговорила? Я…
Дункан приподнял брови, когда он резко замолк.
– Изобьете меня до потери сознания, Тернер? – поинтересовался он. – Сомневаюсь. Скорее я свалю вас с ног одним ударом. Вряд ли вам это понравится. Давайте поступим как разумные люди. У меня есть к вам предложение.
– Послушай, Шерингфорд, – сказал Норман. – Ты не в том положении, чтобы…
– О, помолчи, ради Бога! – перебила его Кэролайн.
Норман закрыл рот, скрипнув зубами.
– Предложение такое, – продолжил Дункан. – Вы возвращаетесь в Лондон и рассказываете всем, кто станет вас слушать, а слушать будут все, куда и зачем вы ездили, а затем объявляете, что вы ошиблись. Что вы убеждены без тени сомнения, что Тоби не ваш сын, что он был зачат в грехе, поскольку мы с Лорой были любовниками еще до побега. Вы публично отвергнете его, отказавшись признать его своим сыном и принять на себя ответственность за его воспитание. После чего вы можете жить дальше, как вам нравится.
– Это возмутительно, Рэндольф! – вскричал Норман. – Он не в том…
– Вам уже советовали закрыть свой рот, Пеннеторн, – заметил Морленд.
– Как я могу отказаться от собственного сына? – спросил Тернер, облизнув губы. – Он мой, Шерингфорд. Я…
– Что, Тернер? – поинтересовался Дункан. – Наблюдали за его зачатием?
Кэролайн прижала руки ко рту. Норман разинул рот. Тернер снова побледнел.
– Конечно, пойдут разговоры, – сказал Дункан, – будто я наставил вам рога, прежде чем сбежать с Лорой. Но большинство давно уже так считает. Вы легко отделаетесь, Тернер. Дамы всплакнут, сочувствуя вам. Если хотите, можете даже рассказать, что вы подбили мне глаз, когда были здесь. Я не стану этого отрицать, и, полагаю, мои шурины тоже.
Тернер молчал, глядя на него.
– Решайте, – предложил Дункан. – Если вы откажетесь, весь высший свет узнает правду. Не сомневаюсь, что многие поверят. Пусть даже эта правда исходит только из моих уст. Как вы могли заметить, людям нравится верить в худшее о своих ближних. Но когда ко мне присоединятся голоса весьма уважаемых людей – герцога Морленда, графа Мертона, барона Манфора, маркиза Клавербрука, сэра Грэма Карлинга, не говоря уже об их женах, – сомневаюсь, что в Англии найдется уголок, где вы сможете спрятаться от позора и скандала, который неизбежно разразится. Даже если закон и церковь отдадут вам Тоби, ваша жизнь потеряет всякую ценность. Выбор зависит только от вас.
– Я хочу, чтобы кто-нибудь объяснил мне, – сказал Норман, – что все это значит. Ты проиграл, Шерингфорд. Ты похититель детей и мошенник. Ты скрывал существование ребенка от его любящего отца почти пять лет.
Но никто даже не обратил на него внимания.
Тернер снова облизнул губы.
– Он мой сын, – произнес он почти шепотом.
– Разве? – поинтересовался Дункан. – Вы сами знаете, что это не так. Он мой сын – во всех отношениях, которые имеют значение. Он даже носит мое имя, полученное при крещении. Тобиас Дункан Пеннеторн. И я буду любить его так же сильно, как если бы он был моим законным ребенком.
– И у которого есть мать, дяди и тети, которые с радостью примут его в свою семью, – добавил Мертон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97