– Это не плохое воспитание, а честность, свойственная маленьким детям, когда они испуганы. Он увидел во мне человека, который может встать между ним и тобой. Я была тронута, когда он предложил мне стать его другом.
– Это было ловко с твоей стороны, – заметил он, – сказать ему, что ты подумаешь над его предложением и дашь ответ позже.
Маргарет рассмеялась.
– Он такой милый, – сказала она.
– Он маленький чертенок, – усмехнулся Дункан. – Чуть не свалился в реку, разглядывая рыб, не пробыв на берегу и двух часов. И это после того, как я предупредил его, что нельзя наклоняться над водой.
Она снова рассмеялась.
– Но я пришел сюда не для того, чтобы говорить о Тоби, – сказал он.
Маргарет положила руку с иглой на вышивку и подняла на него взгляд. В свете свечей ее глаза казались бездонными.
– А о чем? – спросила она.
– Я буду проводить с ним некоторое время каждый день, – сказал Дункан, – потому что это мой долг и потому что я этого хочу. Кроме того, я должен заниматься делами поместья точно так же, как ты домашними делами. Не сомневаюсь, что скоро появятся визитеры, и нам придется наносить ответные визиты. Но мы должны выгадать время для нас двоих.
Маргарет уставилась на свое рукоделие, обводя пальцем контуры лепестков вышитого шелком цветка.
– Чтобы влюбиться, – сказал он.
Она подняла глаза.
– Разве это можно сделать сознательно? – спросила она.
– А как еще нам это сделать? – поинтересовался он в ответ. – Давай не будем говорить о влюбленности. Давай назовем это ухаживанием. У нас не было времени для нормального ухаживания до свадьбы, но еще не поздно заняться этим сейчас. Разве нет?
– Но ухаживание носит односторонний характер, – заметила Маргарет. – Обычно мужчина ухаживает за женщиной.
– В таком случае давай нарушим правила, – предложил он. – Я буду ухаживать за тобой, а ты за мной, Мэгги. Заставь меня влюбиться в тебя. А я заставлю тебя влюбиться в меня, как по волшебству.
Глаза Маргарет внезапно наполнились слезами. Она воткнула иглу в вышивку и отложила ее в сторону.
– О да, – произнесла она нетвердым голосом, – это будет настоящее волшебство. – Она взглянула на него. – Неужели это возможно?
– Сегодня почти полная луна, а небо ясное и усыпано звездами, – сказал Дункан. – Позволь мне сходить за твоей шалью и пригласить тебя на прогулку. Что может быть более подходящим для романтического свидания, чем лунная ночь?
– Действительно – что? – тихо рассмеялась она. – Принеси мою шаль.
Через десять минут они оказались у подножия цветника и ступили на горбатый деревянный мост, перекинутый через реку. Остановившись посередине, они устремили взгляды на воду, мерцавшую в лунном свете. Маргарет придерживала на груди концы шали, а Дункан сцепил руки за спиной.
Ему было тридцать. Ей тоже. Их юность миновала, закончившись для него внезапно, накануне его двадцать пятого дня рождения, а для нее постепенно, со смертью отца, отъездом жениха и известием о его неверности.
Они оба перестали верить в романтику.
Тем не менее трудно было представить себе более романтическое окружение. Вечерний воздух был свеж и напоен ароматом цветов. Под мостом журчала вода. И он находился в обществе красивой женщины, которая была его любовницей и спутницей жизни.
– Повернись ко мне, – попросил он.
Маргарет подчинилась, и некоторое время они смотрели друг другу в глаза, пока оба не улыбнулись.
Дункан склонил голову и потерся носом о ее нос, прежде чем нежно поцеловать в губы.
– Мне кажется, – сказал он, – у человека должна быть возможность начать жизнь сначала. Не может быть, что мир создан так, чтобы мы просто приобретали опыт как багаж и тащили его с собой, пока не согнемся под его тяжестью на склоне лет. Мы должны иметь возможность, по мере того как становимся мудрее и старше, избавляться от боли, накопившейся в душе, и начинать сначала. Как ты думаешь?
– Возможно, это зависит от силы воли, – отозвалась Маргарет. – Мне казалось, что я освободилась от груза прошлого, пока несколько месяцев назад не получила письмо от леди Дью, где говорилось, что Криспин овдовел и вернулся в Англию с дочерью, что он расспрашивает обо мне и хочет снова увидеться. Мне понадобилась вся моя сила воли, чтобы сохранить душевный покой.
– Но это не помогло? – спросил Дункан.
– Я вышла замуж, – сказала она. – Я сделала это по разным причинам, не связывая ни одну из них с Криспином. Но он был одной из причин. Я хотела все забыть раз и навсегда. Я хотела перестать любить его, точнее, мне хотелось перестать бояться, что я снова полюблю его. Я не хотела этого. Я хотела, чтобы боль ушла. Я хотела любить тебя. О, Дункан, я уже люблю тебя. Но я хочу…
– Волшебства, – подсказал он.
– Да.
Он взял ее за руку и увлек за собой на другую сторону моста. Переплетя пальцы, они молча шагали по аллее. Маргарет явно не испытывала неловкости, как вчера вечером, и Дункан чувствовал, что они оба позволяют прохладной тишине ночи, лунному свету и ночным теням проливать бальзам в их души.
Он отпустил ее руку и обнял ее за талию. Маргарет последовала его примеру, обвив рукой его талию и склонив голову ему на плечо. Этот жест отозвался в его жилах приятной пульсацией проснувшегося желания.
Его душа пребывает в покое, вдруг понял Дункан.
– Дункан, – сказала Маргарет, не поднимая головы, – я только что поняла, что сейчас я счастливее, чем могу припомнить за последние годы.
– Правда? – спросил он.
– Я нахожусь в очаровательном месте, – сказала она, – которое является моим домом. С мужчиной, который мне нравится, которым Я восхищаюсь и который доставляет мне… наслаждение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97