Незнакомая речь становилась громче, и я увидел бредущие за деревьями фигуры. Их было много. Шла колонна, одетая в обвисшие шинели. Плечи идущих были опущены, спины ссутулились от многодневной, накопившейся в окопах усталости. Они выходили из боя. Кто это, наши или немцы, было не понять из-за тумана.
Призраки войны плыли мимо. Волосы у нас встали дыбом. Сашка сдавленно подвывал…
Зато он чуть не прыгал от возбуждения теперь, увлеченно пересказывая и как бы заново переживая приключение. Мне же было погано, наверное, начал трезветь. Проклятый Крейзи разбередил на сердце старую рану, и я поспешил ее залечить:
– Ну, за победу!
– Это тоже происки гмохов? – спросил придирчивый Балдорис.
– Не исключено, – отозвался Сашка.
– Какие гмохи? – принялся глумиться над нами пьяный и укуренный Пухлый. – Да вы все были углюченные. Вас просто глючило!
– Не пизди-ка ты, гвоздика! – подскочил на месте оскорбленный правдолюбец Крейзи. – Ничего нас не глючило!
– Нет, вас глючило, – скабрезно заржал Пухлый, указывая на нас пальцем, – вас глючило, а также трясло, ебло и колотило от страха!
– Ничего подобного, – горячо запротестовал Сашка. – Что, я тогда в Синяве первый раз был?!
– О-о, я ебу Бабу-ягу, ха-ха-ха-ха! – откинулся Пухлый на спинку стула. – Старожил синявинский. Да ты вообще леса не знаешь, за всю жизнь один ржавый штык нашел!
– Смотри, Вован! – вспыхнул Сашка.
– А что ты мне сделаешь, злой уродец?
– Ебучку наколочу! – Крейзи явно преувеличивал свои силы. Пухлому не так-то легко было что-либо наколотить, он был здоров, высок и верток. Но Крейзи был crazy. – Могу лопатой голову отрубить.
– Да хорош вам кипятиться, – высказался я по существу, – чего вы не поделили, юные следопуты?
– Ты вообще туснись поодаль, – заявил обнаглевший до беспредела Пухлый.
– Еще гудок, и зубы тронутся, – невинным тоном предупредил я.
Однако распоясавшийся дебошир не внял моему предупреждению.
– Да мне насрано на твою порядочность, – сказал он. – Боксером стал очень сильным? Лучше клюй говно и не кукарекай.
– Кажется, ты допизделся, дружок, – почти ласково произнес я.
В воздухе отчетливо запахло дракой.
– Что ты заводишься, Вован? – попытался уладить дело миром Дима. – В самом деле, зачем на друзей кидаешься?
– Таких друзей – за хуй и в музей, – ответствовал ему Пухлый. – И тебя вместе с ними под стекло. Ха-ха-ха, трофейные динозавры!
– За такие речи не боишься по чану схватить? – в свою очередь начал Дима. Оказалось, что главный пивень изрядно ужрат.
– Давай, Димон, ты настоящий мусор, – продолжал куражиться Пухлый. – Забыл, как тебе Рыжий в грудину дал, а ты упал за стол, злобно рычал оттуда в ответ и не вылезал весь вечер?
Дима и вправду зарычал и попытался достать обидчика через грудь Акима, но был неловок и только расшвырял посуду на столе. Пухлый заржал и кинул в меня окурок.
– Ганнибал у ворот, – помпезно отчеканил я клич римлян перед битвой при Каннах. 216 год до нашей эры. Я встал из-за стола. Выяснилось, что и мне алкогольного дозняка хватало за глаза и за уши. Сие несколько меня оправдывало. – Насчет зубов я предупреждал тебя, Тухлый. Теперь пошли приведем приговор в исполнение.
Пухлый опять заржал. Он знал, что я никудышный боец. Впрочем, ко мне охотно присоединились Дима с Крейзи. Сие обнадеживало и отчасти утешало.
Остальные, включая самых отважных, пожухли, предоставив друзьям детства самостоятельно разбираться между собой: кто круче, кто могуче.
Мы вывалили во двор.
– Сейчас, Вован, ты за свои слова ответишь, – возликовал Крейзи в предвкушении торжества справедливости.
Покарябанный хавальник Пухлого изогнулся в похабной улыбочке.
– Иди сюда, я покажу тебе прием «вонзю»: когти в спину, член в попу, – пригласил он.
В атаке Сашка не остался одинок, но смутить Пухлого оказалось для нас непосильной задачей. Крейзи набросился на него с остервенением затравленной крысы. Пухлый ждал, чуть расставив ноги и прижав подбородок к груди. Сашка попытался наскочить на него, но, взбрыкнув желтой обувкой, растянулся на траве. Пухлый дал Диме по кучерявой башке, затем у меня перед глазами блеснула вспышка электросварки. Искры брызнули и погасли. Я медленно приходил в себя, подобно тому как Терминатор восстанавливал поврежденные участки схемы. Бил Пухлый не в пример дворовой шпане – ебашил на раз.
Когда электронные цепи восстановились в должном объеме, я угнездился на пятой точке. Рядом ползали поверженные дуэлянты.
– Довольны? – спросил Пухлый.
– Уез, уез, – ответил я, ощупывая голову в поисках повреждений. Удивительно, но ничего не болело. – Ощущения фантастические.
Огребя причитающееся, мы вернулись к столу. Недовольства по поводу результатов не высказывали – в джунглях мы живем или не в джунглях, в конце-то концов! Обмыли викторию Пухлого. Затем выпивка приказала долго жить, на собственном примере подтвердив народную мудрость, что лишней водки не бывает. Возможно, она имелась в магазине, но я предусмотрительно спрятал ключи от «Нивы». Завтра надо было много ходить по лесу, а это нелегко с бодуна.
Праздник кончился. Осоловевшие люди разбредались в поисках лежбища. Акимов пальнул из шпалера в ворону и сбил ее. Я сел на крыльцо. Догнаться было нечем. Балдориса стошнило. Рядом, к своему несчастью, оказались Аким и Глинник. Драться не стали.
«Опосля в рояль насрали. Славно время провели».

11

Тащить винтовку из-под воды очень трудно. Особенно если ее затянуло илом. Приходится делать это вдвоем. Но даже вместе нелегко.
Наконец грязь поддалась, неохотно выпуская оружие. Мы с Балдорисом выволокли из ямы бесформенную палку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112