– Ты чего встал?
– Клопы кусают, – для пущей достоверности я поскреб ногу.
– Меня тоже заели, – пожаловалась Маринка. – Надо будет здесь дезинфекцию сделать. Спрашивается, куда Ксюха смотрит, медик все-таки.
– Надо будет, – поддакнул я. Вмешательство жены оборвало процесс «общения» с изделием мастеров сказочного острова Туле. Доспехи улеглись ждать своего часа, а облагодетельствованный их находкой археолог отправился спать с верной спутницей жизни.
Со стороны могло показаться, что у них все складывается идеально.

* * *

С утра я заехал к Боре. Менты меня не искали, компаньон мог поклясться – он почти сутки дежурил у дверного глазка. Значит, Эрик не соврал относительно заявления. «Светлое братство» всеми средствами старалось избежать огласки.
Борю я нашел изрядно задерганным. Наверное, от постоянных тревог. Папочки-алкаша дома не было, синьор загуливал по синим делам у ближайшего винного магазина. Боря убивал время перемоткой рыболовных снастей. В отличие от отца, ежедневная разгонка спиртным ему пока не требовалась.
– Привет, – кивнул чмудак лобастой головой, пропуская меня в квартиру. На потертой клетчатой рубахе болтался трофейный знак – пальма со свастикой. Под Ленинградом воевали не только итальянцы с румынами, но и передислоцированные из Африки головорезы роммелевского корпуса.
Мы разместились в комнате. На столе в беспорядке валялись крючки, дощечки, мотки крашенного марганцовкой шнура и огромные свинцовые грузила. По соседству с аудиоцентром расположился пулемет, и непонятно было, то ли компаньон открыто забил болт на милицию, то ли чего-то сильно боится. Последнее было более вероятно – из патронника МГ торчала заправленная лента, сбоку был пристегнут снаряженный короб. Впрочем, второе вовсе не исключало первого. Это ж как сильно надо испугаться, чтобы держать, не стремаясь запала, приготовленный к бою ручник. Вероятно, общение со вспоротым подельником впечатлило его.
– Партизанить готовишься? – обозрел я его сборы.
– Да так… – судя по тому, как смутился Боря, я попал в яблочко.
– Куда надумал дернуть?
– Пока не решил. – Боря взял моток стальной жилки, кусачки и стал накручивать поводок. – Может быть, на Мертвое озеро.
– Там же рыбы нет!
– Во Мете есть.
– Ню-ню, – ответствовал я. – Пулемет тоже зацепишь, труженик-воин?
– Зачем, ружье есть, – зыркнул Боря из-под густых бровей, – для охоты больше не надо.
– Ню-ню, – тщание компаньона занять демонстративно отстраненную позицию вызвало у меня злую иронию. – Когда думаешь вернуться к родным пенатам?
– Там видно будет, – философски ответствовал Боря. – Не стоит торопить события.
– А кто их торопит? – Я подошел к столу, взял в руки бесхозный штырь. Один его конец закручивался в кольцо, другой был заточен. – Что это у тебя?
– Надо, – ответил хозяйственный Боря.
– Зачем?
– Для донки.
– Рыбачок… – Боря всерьез вознамерился меня бросить, это и раздражало. – Лично я на свой крючок, кроме триппера, ничего не ловил.
– Кому что, – миролюбиво рассудил компаньон, откусывая проволоку. – Лично мне жить охота, поэтому я не буду переть на рожон. И тебе не советую.
Получалось, что я утратил всякий авторитет. В условиях крайней опасности чмудак принялся думать своей головой.
– Ну что ж, флаг тебе в руки, – сказал я. – Мне не меньше твоего хочется жить, а поскольку есть с кем, то жить регулярно. Для этого нужны деньги. В лесу их не заработаешь, хоть обловись на своей рыбалке. Я остаюсь в городе, буду решать вопросы. Да и Эрика бросать как-то не по-товарищески. Если уж начали работать вместе, надо поддерживать попавшего в беду коллегу.
– У Эрика есть папа с мамой, – поднял на меня глаза Боря, – и любовник в придачу, они ему пропасть не дадут. А у меня – сам видишь. Да и голова она одна. Что, если с плеч долой?
– Вот об этом раньше надо было думать, – напомнил я, – когда без моего ведома находку впаривать поспешили. Слушались бы моих советов, не пришлось сейчас ноги уносить.
– Вперся, так вперся! – горестно вздохнул Боря. – Жизнь не бывает без черных полос.
– Бесспорно, – ответил я. – Но особенно много этих полос случается, когда намеренно создаешь проблемы.
– Ничего не поделаешь, – продолжал гнуть свое подельничек. – Такова жизнь. А черную полосу целесообразнее пересидеть. Я поеду в лес.
– Вольному воля, – заключил я. Штырь мне понравился. Был он увесистый, из каленого прутка-пятерки, и я положил его в карман. – Спорить не буду. Твоя жизнь, тебе решать. Ну, я пошел, закрой за мной дверь.
Боря не возражал, что я скоммуниздил предназначенный под снасть штырь. А мне было нужно его украсть для самоутверждения. Компаньон был так заинтересован в моем уходе, что не осмелился перечить. Он проводил меня до прихожей. Не прощаясь, я поскакал вниз по лестнице. На дверь своей квартиры даже не обернулся. В данный момент делать мне там было совершенно нечего.
Компаньоны по ходу дела отфильтровывались. Оставались друзья. Настоящие. «Вот мы вдвоем, опять у нас потери». Сучья жизнь, чего же вы хотели?! Я хотел, чтобы «Светлое братство» куда-нибудь похерилось. Жить постоянно на нервяке весьма неприятно.
Сев в «Ниву», я вытащил из-за пазухи АПС и положил между сиденьями, прикрыв тряпкой. Таскать на себе здоровенный кусок железа было довольно обременительно. «Стечкин», по сути, это огромный, длинный и тяжелый ПМ с толстой неудобной рукояткой, куда заталкивается обойма с двухрядным расположением патронов. Носить его каждый день в кармане из соображений личной безопасности, как компактный «вальтер», просто нереально. А надо!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112