– Пора покурить, Линго.
После чего, к большому удовольствию хозяина, животное стало прыгать вверх и вниз, возбужденно втягивая наполненный табачным дымом воздух, подобно самому заядлому курильщику.
– Неплохая шутка, – улыбнулся я.
– О, это не шутка, – сказал Кениг. – Линго нравится хорошая сигара почти так же, как и мне. – Он нагнулся и потрепал собаку по голове. – Не так ли, мальчик?
Собака гавкнула в ответ.
– Ну, как бы вы это ни называли, мне сейчас нужны деньги, а не шутки. По крайней мере, пока я не вернусь в Берлин. Удачно, знаете ли, вы появились. Я тут сидел и думал, как бы мне продолжить с вами разговор о той работе.
– Всему свое время, мой друг. Сначала я хочу, чтобы вы познакомились кое с кем. Это барон фон Болшвинг, он возглавляет отделение австрийской Лиги объединенных наций здесь, в Вере. Это издательство, называемое «Австрийский ферлаг». В то же время он старый товарищ и, я знаю, не прочь познакомиться с таким человеком, как вы.
Я понял, что Кениг намекает на СС.
– Он связан с этой вашей исследовательской компанией, не так ли?
– Связан? Да, конечно, – признался он. – Точная информация – главное для такого человека, как барон.
Я улыбнулся и недовольно покачал головой:
– Что за город! Здесь говорят «прощальная вечеринка», имея в виду заупокойную мессу. Ваше «исследование» похоже на мой «импорт и экспорт», герр Кениг: красивая ленточка вокруг обыкновенного пирога.
– Не верю, что человек, служивший в Абвере, не знаком с такими необходимыми иносказаниями, герр Гюнтер. Тем не менее, если хотите, я раскрою вам свои карты. Но сначала давайте отойдем от бара.
Он подвел меня к уединенному столику, и мы уселись.
– Организация, членом которой я являюсь, – это объединение немецких офицеров, ее основная цель – исследования, простите меня, сбор информации относительно угрозы, которую представляет Красная Армия для свободной Европы. Хотя военные звания у нас используются редко, тем не менее мы придерживаемся военной дисциплины. Борьба с коммунизмом идет не на жизнь, а на смерть, и сейчас такое время, когда приходится совершать деяния, прямо скажем, не очень-то приятные. Но для многих старых товарищей, пытающихся приспособиться к современной действительности, удовлетворение от того, что они продолжают служить новой, свободной Германии, превыше щепетильности. И, кроме того, конечно, существуют щедрые вознаграждения.
Кениг, похоже, твердил эти слова или нечто в этом роде уже много раз, и я подумал, что есть немало старых товарищей, куда больше, чем я мог предположить, продолжавших борьбу.
Он говорил долго, однако большая часть сказанного им влетела мне в одно ухо, а из другого вылетела. Через некоторое время он осушил свой стакан до дна и предложил, если я, конечно, заинтересован, познакомиться с бароном. Когда я ответил согласием, он удовлетворенно кивнул и повел меня к бисерному занавесу. Мы прошли по коридору, а затем поднялись по лестнице на этаж выше.
– Это помещение шляпного магазина, который находится по соседству, – объяснил Кениг. – Владелец – член нашей Организации и разрешает нам пользоваться им для набора новичков.
Он остановился возле двери, тихо постучал и, услышав ответ, впустил меня в комнату, освещенную лишь уличным фонарем. Но этого скудного света оказалось достаточно, чтобы разглядеть лицо человека, сидящего за столом возле окна. Высокий, худой, темноволосый с проседью, чисто выбрит. Я дал бы ему лет сорок.
– Садитесь, герр Гюнтер. – Он указал мне на стул по другую сторону стола.
Я убрал с него пирамиду шляпных коробок, а Кениг тем временем прошел к окну позади барона и сел на широкий подоконник.
– Герр Кениг думает, что из вас мог бы выйти подходящий представитель нашей компании, – сказал барон.
– Вы имеете в виду, агент, не так ли? – сказал я, зажигая сигарету.
– Как вам угодно. – Я увидел, что он улыбается. – Но прежде, чем это может произойти, мне необходимо узнать кое-что о вашем прошлом, задать кое-какие вопросы, чтобы мы могли решить, как вас лучше всего использовать.
– Как в анкете? Да, понимаю.
– Давайте начнем с того, как вы вступили в СС, – сказал барон.
Я подробно рассказал ему о службе в Крипо и РСХА, а затем о том, как автоматически стал членом СС. Я объяснил, что поехал в Минск в составе карательной группы Артура Небе, но, не имея желания убивать женщин и детей, попросил отпустить меня на фронт, однако вместо этого меня послали в вермахтское Бюро военных преступлений. Барон спрашивал меня с пристрастием, но вежливо и казался настоящим австрийским джентльменом. Именно казался, причем только на первый взгляд. Скромность была какая-то наигранная, а в его жестах и манере говорить скрывалось нечто такое, чем любой истинный джентльмен вряд ли гордился бы.
– Расскажите мне о вашей службе в Бюро военных преступлений.
– Служил там с января сорок второго по февраль сорок четвертого, – объяснил я, – в чине оберлейтенанта. В мои обязанности входило расследование как русских, так и немецких зверств.
– А где именно располагалось Бюро?
– В Берлине, на Блюмесхоф, напротив военного министерства. Время от времени мне приходилось выезжать в командировки, чаще всего в Крым и на Украину. Позднее, в августе сорок третьего, ставка Верховного командования вооруженными силами из-за бомбежек была переведена в Торгау.
Барон улыбнулся презрительно и покачал головой.
– Простите меня, – сказал он, – я и не предполагал, что такое заведение существовало в Вермахте.
– Аналогичная служба была и в русской армии во время войны, – сказал я ему. – Должны же сохраняться хоть какие-то человеческие ценности, пусть даже и в военное время.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102