– В чем дело?
– Послушайте, вы так добры, – сказала она, – но "не могли бы вы проводить меня домой? Для порядочной девушки сейчас уже поздно бродить в одиночестве по улицам, а я сомневаюсь, что смогу ночью найти такси.
Пожав плечами, я посмотрел на часы.
– Где вы живете?
– Здесь недалеко. Третий округ, в английском секторе.
– Хорошо, – вздохнул я явно без энтузиазма, – пойдемте.
Мы отправились на восток, вдоль улиц, таких же тихих, как дом третичных францисканцев.
– Никак не пойму, с чего это вы помогли мне, – сказала она, нарушив через какое-то время молчание.
– То же самое, наверное, сказала Персею Андромеда, когда он спас ее от морского чудовища.
– Вы не кажетесь отчаянным героем, герр Гюнтер.
– Вас вводят в заблуждение мои манеры, – отшутился я. – В местном ломбарде у меня заложена обширная коллекция медалей.
– Но вы ведь не из числа сентиментальных людей.
– Почему? Я не чужд сентиментальности. Она хороша в вышивках и на рождественских открытках, но не слишком-то действует на иванов. Или, возможно, вы не заметили.
– О, я все прекрасно видела. Вы виртуозно с ним обошлись. Никогда не думала, что иванов можно подмазывать.
– Надо всего лишь знать нужное место на оси. Капрал, возможно, перепугался бы брать взятку, а майор оказался бы слишком гордым. Не говоря уже о том, что я встречал капитана Руставели раньше, когда он был лейтенантом и на пару со своей подружкой получил порцию триппера. Я достал для них пенициллин, за что он мне очень благодарен.
– Вы не похожи на проходимца Хайни.
– Я не похож на проходимца. Я не похож на героя. Вы что, руководите подбором актеров на студии «Уорнер Бразерс»?
– Хотелось бы, – пробормотала она. – Однако вы сами начали. Именно вы сказали ивану, что я не похожа на шлюху, и в ваших устах это походило на комплимент.
– Я видел вас в «Ориентале» и не заметил, чтобы вы торговали чем-нибудь, кроме невезения. Кстати, надеюсь, вы хорошо играете в карты, ведь подразумевается, что я вернусь и заплачу за вашу свободу. Если, конечно, вы и в самом деле не хотите выпачкаться в цементе.
– Сколько же это будет стоить?
– Пары сотен долларов должно хватить.
– Пара сотен? – Ее слова эхом отозвались на Шварценбергплац.
Мы миновали большой фонтан и перешли на Ренвег. – Где же я возьму столько денег?
– Там же, я думаю, где вы взяли солнечный загар и красивый жакет. Если, конечно, вы не можете пригласить его в клуб и подкинуть ему пару тузов со дна карточного стола.
– Пригласила бы, но не могу.
– Очень плохо.
Какое-то время она молча размышляла.
– Пожалуйста, постарайтесь убедить его взять меньше. Вы, кажется, достаточно хорошо говорите по-русски.
– Возможно, постараюсь, – допустил я.
– Полагаю, ничего хорошего не выйдет, если я пойду в суд и буду защищать свою невиновность, да?
– Судиться с Иванами? – Я засмеялся. – С таким же успехом вы можете взывать к богине Кали.
– Я так и думала.
Мы прошли один или два переулка и остановились около дома, соседствовавшего с маленьким парком.
– Не хотите зайти выпить? – Она поискала ключ в сумочке. – Уж я-то непременно выпила бы.
– Я бы и коврик смог высосать, – сказал я и поднялся вслед за ней наверх, в уютную, заставленную мебелью квартиру.
Лотта Хартман, надо признать, была привлекательной. На некоторых женщин смотришь и гадаешь, как долго тебе удастся с ними пробыть. Обычно чем красивее девушка, тем меньше тебе дается времени. Это и понятно: по-настоящему привлекательной женщине приходится удовлетворять множество подобных желаний. Лотта была из тех девушек, которых можно уговорить провести вместе пять горячих раскованных минут. Всего пять минут, когда она позволяет тебе и твоему воображению делать с ней все, что захочется. Не так уж много, как вы, вероятно, подумали. На самом деле оказалось, что она готова уделить мне куда больше времени, возможно, даже целый час. Но я устал как собака, а может, выпил слишком много ее отличного виски, чтобы обратить внимание на то, как она кусает нижнюю губу и смотрит на меня сквозь свои паучьи ресницы. Предполагалось, по-видимому, что я буду тихо лежать на кровати, положив морду на ее потрясающие выпуклые колени и позволив ей трепать мои большие свисающие уши, однако все кончилось тем, что я просто уснул на софе.
Глава 22
Проснувшись утром, я нацарапал свой адрес и номер телефона на клочке бумаги и, оставив Лотту спящей в постели, на такси вернулся к себе в пансион. Там я умылся, переоделся и на славу позавтракал. Телефонный звонок застал меня за чтением утреннего выпуска «Винер цайтунг».
Мужской голос с едва заметным венским акцентом поинтересовался, говорит ли он с герром Бернхардом Понтером. Услышав утвердительный ответ, мужчина сказал:
– Я друг фрейлейн Хартман. По ее словам, вы были очень добры и помогли ей вчера выкрутиться из неприятного положения.
– Она еще не совсем выкрутилась, – заметил я.
– Да, конечно. Я надеюсь, мы могли бы встретиться и обсудить это дело. Фрейлейн Хартман упомянула о двухстах долларах для этого русского капитана и о вашей готовности выступить в качестве посредника.
– Полагаю, я мог бы это сделать.
– В таком случае я хотел бы дать вам деньги для этого мерзавца и поблагодарить вас персонально.
Я был уверен, что это Кениг, но промолчал, чтобы не создалось впечатления, будто я жажду с ним познакомиться.
– Вы меня слышите?
– Где вы предлагаете встретиться? – неохотно спросил я.
– Вы знаете «Амалиенбад», на Ройманплац?
– Найду.
– Может быть, через час? В турецких банях?
– Хорошо. Но как я вас узнаю? Насколько я помню, вы не представились.
– Нет, не представился, – произнес он таинственно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102