Как и у Лакана, символическая функция связывалась Кри-
стевой с социальными, психологическими, логическими и прочими
ограничениями, носившими подчеркнуто языковой характер, при-
чем настолько, что не всегда можно с уверенностью сказать, где
кроется их первопричина. Семиотическая же функция понималась
исследовательницей как действие бессознательного, стремящегося
прорваться сквозь эти ограничения.
По сути дела, в "Революции поэтического языка" Кристева
дала несомненно более биологизированный вариант трактовки
лакановского учения о структуре человеческой психики по срав-
нению с тем, какой оно получило в более поздних работах пост-
структуралистов второй половины 70-х и всех 80-х годов, когда в
условиях изменившегося климата идей социологические и дебио-
логизирующие интерпретации стали приобретать больший вес и
значение 5.

Попытка выйти из тупика детерминизма: оправдание свободы у Батлера
Если данное понимание че-
ловека и было характерно для
переходного периода между
структурализмом и постструкту-
рализмом или, вернее, для време-
ни формирования постструктура-
лизма в отдельную доктрину, то
собственно поиски путей выхода
из этого тупика и стали специфической чертой зрелого постструк-
турализма. В этом плане было бы крайне интересно проследить,
в каком именно идеологическом пространстве искали теоретики
постструктурализма место для собственной воли, для сознатель-
ного выбора человека. Вернемся к аргументации Кристофера
Батлера, попытавшегося дать теоретическое оправдание свободы
индивида: "Как только была выделена природа социальных дис-
курсов, которые предположительно структурируют нас в мире и
______________
5Подробнее о Кристевой см.: Постструктурализм. Деконструктивизм. По-
стмодернизм. С. 120-153.
91
ОТ ДЕКОНСТРУКТИВИЗМА К ПОСТМОДЕРНУ
тексте как мужчин и женщин, нам остается лишь одно из двух:
или брать на себя ответственность за их использование (тот факт,
что язык семафора, которым я пользуюсь, полностью продикто-
ван мне, не снимает с меня вины, если я допущу катастрофу са-
молета, в результате чего снова возникает проблема морального
субъекта), или изменить наш дискурс, взглянув на него критиче-
ски, что, разумеется, как раз и представляет собой то, что требу-
ет от нас марксизм, поскольку это позволяет ему утверждать, что
он также обладает принципами, основанными на предпосылках
более высокого порядка и касающихся более широкого контекста
человеческой деятельности. Его подход предполагает, что если
даже мы и находимся в плену господствующей идеологии (или
какой-либо другой), то способны освободиться от нее. Однако
если субъект в результате этого всего лишь перемещается в дру-
гой, в равной мере социально детерминированный дискурс, то
тогда перед нами открывается лишь возможность бесконечного
регресса. Тем не менее и в данном случае сохраняет свой смысл
утверждение, что мы способны принимать рациональные решения
в пограничных сферах, существующих между этими дискурсами,
при условии, что мы их осознаем. Сам факт этого осознания мо-
жет просто зависеть от исторической счастливой случайности,
хранящей нас от веры в греческих богов, демонов, черной магии
или еще чего тому подобного. Например, в данный момент нам
достаточно повезло, чтобы понять, что дискурсы типа открытой
идеологии или те, которые детерминируют субъект, или эманси-
пирующий дискурс марксизма, утверждающий, что все мы, и
прежде всего рабочие (ибо рабочий может думать, что он сво-
бодно предлагает свой труд на капиталистическом рынке), при-
учены мыслить превратно, -- все эти дискурсы относительны в
сопоставлении друг с другом, при том что один из них может
быть господствующим; но ipso facto это дает нам в руки ключ к
принятию арбитражного выбора между ними. Это как раз то, что
мы и пытаемся делать, сопоставляя индивидуалистический и со-
циальный типы интерпретации" (77, с. 128-129).
Сам Батлер называет свою позицию "ради-
кально-либеральной"; очевидно, более терминологически правиль-
ным было бы ее определить как разновидность либерально трак-
туемого неомарксизма. Можно сказать, что он последовательно
стремится избежать того, что называется "холистической системой
убеждений" (там же, с. 153), и выступает сторонником методо-
логического плюрализма, пытаясь дать некий синтез
"лингвистического, структурного, деконструктивистского и мар-
92
ГЛАВА II
ксистского подходов" к тексту. На этом основании он и критику-
ет позицию Ф. Джеймсона в "Политическом бессознательном"
как неприемлемо холистическую.
Разумеется, и сам Джеймсон далеко не столь последователь-
ный марксист и даже материалист, каким он кажется Батлеру,
обвиняющему его в попытках придать марксизму характер
"цельной объяснительной методологии", и заявление самого
Джейсона, что "марксизм включает в себя другие интерпретатив-
ные модусы или системы" (191, с. 47), как показывает анализ, в
основном остается на уровне скорее декларации, нежели конкрет-
ной методологии исследования. К тому же, при заявке Батлера на
плюрализм как основной объяснительный метод, то, что он назы-
вает "марксистским подходом", занимает в его анализе весьма
существенное место, да и вообще в том внимании к проблеме
социального, которое проявляют оба критика, очень много обще-
го, позволяющего сделать вывод о значительном внутреннем па-
раллелизме их теоретического мышления. Разница между ними
-- в большей степени радикальности, с которой Джеймсон скло-
нен объявлять объединительную роль марксизма, способного, в
его понимании, вместить в свою методологию все современные
методы анализа текста, и в более умеренной позиции Батлера,
апеллирующего к традиционному плюрализму либераль-
но-демократического толка мышления.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96