Рэннальф был очень слаб. Сознание сузилось до желания отдохнуть. Шум битвы казался кошмаром и отдавался в глубине мозга. С тех пор, как Рэннальф послал Джеффри командовать людьми, он не видел своего сына и не слышал его голоса. Сознание вернулось, Рэннальф не мог умереть, пока не узнает, что случилось с его мальчиком.
— Где граф?
Рэннальф медленно выпрямился, расправив плечи, и повернулся в пустоту.
— Здесь, — прошептал кто-то хрипло. Рэннальф едва различал человека под слоем грязи и крови, но узнал его голос.
— Джеффри с Джоном Нортхемптоном. Он сильно ранен. Вы можете пойти к ним, милорд?
Возникла пауза, Эндрю Фортескью зашатался, и Рэннальф подхватил его. По бедру юноши медленно текла кровь.
Они пошли очень медленно. Эндрю едва переставлял ноги. В тени ворот находились двое юношей. Один лежал на досках, другой оперся, чтобы не упасть. Стоявший юноша был без шлема, он поднял голову, услышав шаги. Рука Рэннальфа так дрожала, что вожжи подрагивали на шее жеребца, и животное нерешительно поводило ушами. Несомненно, это золото волос Джеффри. Рэннальф попытался спрыгнуть с лошади, но его поврежденная нога отказала, и он тяжело упал. Эндрю был впереди и не мог помочь ему.
— Отец!
— Я потерял немного крови. Нога задета. Подай мне руку, чтобы я мог подойти к Джону. Он жив?
— Да. Я остановил кровотечение, насколько мог, но он не приходит в сознание.
Рэннальф посмотрел на своего сквайра. Он дышал с таким же трудом, как этот мертвенно-бледный юноша. Однако надежда была.
Рэннальф взял руку Джона и нащупал пульс.
— Эндрю спас жизнь нам обоим, — сказал Джеффри. — Мою лошадь убили, и Джон хотел отдать мне свою. В это время его ударили, пехотинцы увели лошадь. Я тоже упал. Наверное, кто-то ударил меня по голове. Когда я пришел в себя, Фортескью оттащил нас обоих к башне. Насколько я знаю, никого из наших людей поблизости не было.
— Садись на мою лошадь, Джеффри, и приведи подмогу. Надень капюшон и шлем! Совсем не понимаешь? Лучше носить голову с головной болью, чем с дырой!
Шум боя вдалеке усилился. Рэннальф поднял голову и прислушался.
— Пощады не будет! — слабо доносилось издалека.
Неужели Стефан упустил победу, которая была близка? Глаза Рэннальфа, полуслепые, остановились на неподвижном теле Джона. Он взял мост для Стефана, исполнил свое обещание и больше ничего не будет делать. От этих мыслей рука Рэннальфа инстинктивно взялась за рукоятку меча. Теперь это уже не имеет значения, он не сможет сражаться. Он взглянул на свою левую ногу. Она перестала кровоточить, но была странно бесчувственной. Он сам виноват, слишком спешил и не взял подходящего щита, а использовал эту проклятую игрушку пехотинца. Поделом ему! Тихий стон прервал его мысли. Джон открыл глаза.
— Все позади, Джон, — сказал Рэннальф. — Больше не нужно воевать. Мы взяли и удержали ворота. Джеффри цел, и я тоже. Ты исполнил свой долг. А сейчас настало время отдохнуть.
Понял ли Джон его слова? Он снова закрыл глаза и больше не двигался. Джеффри возвратился с людьми и двумя носилками.
— Для кого вторые носилки?
— Ты не можешь идти, папа.
— Я и не собирался идти. Если ты соизволишь слезть с моей лошади, я прекрасно доберусь.
— Папа, ты не должен, — сказал Джеффри.
— Щенок! — ответил Рэннальф беззлобно. — Ты хочешь до смерти напугать моих вассалов? Все, что им сейчас нужно, — это увидеть меня на носилках. Они подумают, что я не смогу больше руководить ими. Подсади меня на лошадь!
Внезапно острая боль пронзила его ногу, из раны снова стала сочиться кровь. Лучше терпеть боль, чем ощущать, что конечность нечувствительна.
— Насколько тяжело ты ранен? — спросил Рэннальф сына.
— Я думаю, что все обошлось. Много синяков и ушибов, слегка кружится голова после удара.
— Добудь себе лошадь и собери моих людей. Для них бой окончен. Пусть они возвратятся в лагерь и отдохнут.
Несколько лекарей, сопровождавших войска Рэннальфа, собрались в его палатке. Они осмотрели ногу Рэннальфа. Рана была очень глубокой, и она будет долго заживать, но при надлежащем уходе все обойдется. Когда рану обработали и перевязали, в ноге постоянно стала пульсировать острая боль, которую Рэннальф, не новичок в боевых ранениях, считал нормальной. Остальные его раны были пустяковыми.
Состояние Джона было плохим, но не безнадежным. Ни один жизненно важный орган не был задет. Если его организм выдержит, он обязательно поправится. Он молод, на это вся надежда. Рэннальф знал, что потерял его для службы на многие месяцы. Эндрю придется заняться домашней стражей.
Рэннальфу нужны исключительно верные и преданные люди. Нужен человек, знающий вассалов, которые согласятся выполнять поручения и приказы. Джеффри придется вернуться и служить ему, пока Джон не выздоровеет или появится кто-то другой.
Рэннальф отправил посыльного к Нортхемптону с просьбой прислать Джеффри, как только тот освободится от своих обязанностей. Он приподнялся, попробовал пошевелить ногой, беспомощно покачал головой и приказал принести костыли. Затем поел сухарей и сушеного мяса, выпил вина и снова лег.
Проснувшись после полудня, он обнаружил, что его люди одни в лагере. Почти все воины ушли ночью, а люди графа — днем, заняв территорию между замком Уоллингфорд и мостом. Стефан, удовлетворенный достигнутым, оставил людей Уоллингфорда запертыми в замке.
Это были новости, полученные от Эндрю Фортескью. Он был уже на ногах, хотя каждое его движение сопровождалось гримасой боли. Эндрю сказал своему лорду, что у него нет серьезных ран. Он был избит в общей свалке.
— Джону Нортхемптону не лучше, — ответил он на вопрос Рэннальфа, — но и хуже ему не стало.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106