Привычка также удержала Рэннальфа в седле, человек с многолетним опытом сражений должен быть почти без сознания, чтобы выпасть из седла.
Он молча взял новое копье, протянутое оруженосцем, и поднял его, но взгляд его был безжизненным. Привычка помогла ему твердо держать оружие, но при этом он не видел достаточно хорошо, чтобы прицелиться. Второй удар, после которого ему удалось удержаться в седле, расщепил копье противника. Ему удалось усидеть на лошади после третьего столкновения. Замешательство прошло, и он мог нормально владеть своим телом, но чувствовал слабость, как после тяжелого дня сражения.
На этот раз у Рэннальфа была десятиминутная передышка до выхода на поле пятого противника. Он ждал у барьера, прижимая руки к телу, чтобы унять дрожь, и облизывая сухие губы. Сейчас ему казалось, что он с радостью отдаст графство Соука за кубок вина. Он мог приказать Джону принести его, но гордость не позволила сделать это. Никто не скажет, что Рэннальфу Слиффордскому нужно освежиться после четырех поединков. Еще три круга, это все, что ему нужно выдержать, тогда он сможет отдохнуть. Рэннальф надеялся, что рукопашный бой отложат до следующего дня. Это было обычным явлением, сражения происходили в первый день, а рукопашный бой — на следующий. Но так как планировались только пять поединков, Рэннальф сам настоял, чтобы все произошло сразу. Мысль о перенесении рукопашного боя на другой день исчезла. Гордость не позволяла ему требовать уступок.
Пятый противник оказался самым сильным. Он так ловко сидел в седле, что выбить его казалось невозможным. Одна пара копий была сломана, и Рэннальф, вернувшись к барьеру, чувствовал тошноту от переутомления. Лишь один луч надежды был у него. Он рассчитывал на недостаток противника. Тот неумело нес щит, прижимая его к телу, это очень опасная тактика. Рэннальф не хотел убивать или серьезно ранить кого-нибудь из своих новых вассалов. Его желание показать себя прошло, но он не был уверен, что сможет выдержать еще пару ударов умелого всадника. Он пришпорил жеребца, также уставшего, направил его, молясь, чтобы тот не споткнулся, и бросил его вбок, на лошадь соперника в самый последний момент. Его копье, задев выступы чужого щита, скользнуло по его выпуклостям. Рэннальф уперся в него телом и с облегчением увидел, что оно направилось вниз, разрывая кольчугу соперника.
Рэннальф придержал жеребца так резко, что тот почти присел на задние ноги, и повернул назад, чтобы поддержать истекающего кровью рыцаря.
— Вы сильно ранены?
— Нет, это всего лишь царапина.
Человек, смотревший на Рэннальфа из-под шлема, был не намного старше Джеффри, его старшего сына.
— Это шутка? — заревел он, возмущенный и пристыженный. — Они что, посылают мальчишек против меня? Кто ты?
— У меня есть звание рыцаря, — слабо отвечал юноша. — Я сэр Эндрю Фортескью, младший брат сэра Джайлса. Разве я не гожусь в противники?
— Вряд ли ты был бы в таком состоянии, как сейчас, если бы годился, — отрезал Рэннальф в бешеной ярости, как говорил бы со своим сыном. — Почему твой брат не научил тебя держать щит? Надеюсь, что преподал тебе урок. Ты можешь ехать?
— Да, думаю, что смогу. Мне жаль, что я поступил дурно. — Юноша мучительно переживал. — Я надеялся, что если хорошо усижу в седле, то вы сможете найти для меня место в вашем доме. Я полностью подчиняюсь брату, и если не найду места сейчас…
Рэннальф хрипло рассмеялся.
— Если ты думал, что можно заслужить мою благосклонность, уложив меня лицом в грязь перед моими вассалами, у тебя точные сведения. — Он соскочил с лошади у барьера и помог юноше сойти. — Держите его. Проследите, чтобы о нем позаботились, — резко сказал он герольду у края арены и так же резко сэру Эндрю:
— Никуда не отходи. Я скажу тебе пару слов, когда все закончится.
Когда Эндрю снял шлем и Рэннальф увидел выражение его лица, он сказал гораздо мягче:
— Ты поступил не так уж дурно. Кроме твоего брата, ты здесь — действительно сильнейший противник. Если хочешь служить — это хорошо, но сейчас не время разговаривать.
Взобравшись на лошадь, Рэннальф устыдился своей слабости, но почувствовал глубокое удовлетворение. Немного отдыха, питья и пищи, и все будет в порядке. Он вернулся к барьеру на случай дополнительного вызова, но при этом не ожидал, что у кого-нибудь возникнет желание сразиться с ним после того, что случилось с сэром Эндрю.
Герольд снова издал клич, повторяя вызов. Дважды Рэннальф был почти готов позволить жеребцу пойти вперед. Прозвучал третий и последний клич, и огромный мужчина в серой накидке, отделанной золотом, вышел к противоположному барьеру. Он склонился с высоты своего боевого коня, чтобы переговорить с герольдом.
— Держись, лорд Рэннальф, — сказал герольд. — Сэр Герберт здесь, чтобы доказать, что ты, а не он — лжец. Графиня Соука, твоя жена, была обещана вначале ему, но она не осмелилась открыто признаться в этом из страха за свою жизнь.
Вздох изумления пронесся по трибунам. Стефан поднялся на ноги:
— Что заставило тебя запоздало ответить на этот вызов, сэр Герберт? Осборн выступил вперед.
— Грязная шутка, сэр, и не стоит выяснять, чья. Мне в вино подмешали снотворное, и если бы я был слабаком, я мог бы совсем не проснуться.
Снова вздох пронесся по трибунам. Было ясно, что один из них погибнет в этом поединке. Простолюдины закричали от волнения. Именно за этим они и пришли. Сейчас они увидят серьезную схватку. Сейчас на их глазах будет происходить не игра с мечом и булавой, а настоящая война, в которой прольется настоящая кровь. Неудача сэра Эндрю лишь подогрела их аппетиты, и они ревели от восторга, предвкушая потрясающее зрелище.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106