Его надо успокоить. — Вы не одиноки, лорд Соук, — весело сказал он. — Посмотрите, как сникает Херефорд, когда говорит его жена. Я не лучше. Когда моя жена повышает голос, я подчиняюсь. — Он отыскал взглядом Джеффри. — Ты сын Соука, не правда ли? Проводи леди Соук домой. Мадам, не смотрите на меня так испуганно, не бойтесь. А вы, Соук, подойдите поближе. Я хочу кое-что сказать вам. Генрих был рад видеть здесь Кэтрин. Соук привез сюда свою жену. Это доказывало, что Рэннальф не собирается поднимать восстание. Генрих хотел показать свою благосклонность и подвергнуть испытанию обещание Рэннальфа повиноваться. Сейчас он пытался пустить в ход все свое обаяние, чтобы заполучить сердце Рэннальфа, как и его присягу.
Он быстро зашагал вниз по холму, увлекая за собой Рэннальфа. Это была странная привычка — беседовать во время ходьбы. Рэннальф понимал, что благодаря этому невозможно ничего подслушать. У Генриха, очевидно, были на то свои причины.
— Ответь мне по совести, — сказал Генрих, — твое решение служить мне было добровольным?
— Вполне, — ответил Рэннальф. — В противном случае я не пришел бы. Я ничего не делаю наполовину. Буду говорить откровенно, иначе я не умею. Однажды я присягнул Стефану и исполнил свой долг. Мой лорд освободил меня от этой клятвы и приказал присягнуть вам. Прежде я повиновался Стефану, теперь буду повиноваться вам.
— Если ты всегда будешь так откровенен со мной, я буду очень рад. Соук, я не очень открытый человек, часто говорю много и витиевато, но с тобой я всегда буду честен. Одних людей можно связать любовью и долгом, других — запугать или подкупить, а некоторые не поддаются никакому воздействию. Последних у нас хватает, первых слишком мало. По мнению Лестера и Херефорда, ты человек долга. Таких людей немного, я умею их ценить. Я хотел бы завоевать твое уважение и любовь. — Я не могу обещать вам этого, — ответил Рэннальф. Если это была игра, то очень жестокая. Соук не ожидал такого от Генриха. — Мне очень важно, чтобы вы простили меня.
— Я простил тебя, когда ты поклялся служить мне.
— Правда? — спросил Рэннальф с надеждой.
— Разве я чудовище? Неужели я сегодня буду обнимать человека, чтобы повесить его завтра?
— Тогда почему я не получил документа, подтверждающего ваше прощение?
Генрих засмеялся.
— Может быть, ты объяснишь мне, как я должен был его сформулировать. Ведь ты служил королю Англии. Это поставило бы меня в нелепое положение. Оставаясь королем, Стефан не может править страной, поэтому я готов исполнить этот высокий долг.
Он не лукавил. Задумавшись, Рэннальф споткнулся и чуть не упал. Генрих поддержал его сильной рукой.
— Я иду не в ногу с тобой, — сказал он. Хорошо, что такой человек, как Соук, полностью осознал свою вину. Он приобрел верного и волевого соратника, рабочую лошадь из прекраснейшего рода, и совершенно даром, лишь слегка потрепав нервы Рэннальфа.
— Я всегда смотрю вперед, — сказал Генрих. — Из-за случайно оброненного слова или непонимания я не желаю сражаться со своими баронами. Это ужасно, когда страна разорена войной. Певерель Нотингемский, Хьюго Бигод и граф Линкольн — люди, о которых я не хочу говорить. Их нельзя унять.
Я надеюсь, что ты будешь сдерживать их посягательства там, где их земли граничат с твоими. Займи их. Пусть они не беспокоят меня.
Рэннальф остановился и удивленно посмотрел на Генриха.
— Значит, эти земли все еще мои? Я посылал вам свои права на наследование, но их не возвратили.
— Не возвратили? — выдохнул Генрих с хорошо разыгранным удивлением. — Но я отдал приказ, чтобы их отослали тебе в Лондон после приезда. Я хотел испытать тебя. Конечно, земли твои. Мне не нужен нищий вассал.
— Моя жена считает, что вам нужна моя голова. Генрих расхохотался.
— Еще один раб женских капризов. Тебе и Херефорду следует объединиться. Иди и выпей с ним вина, он печален и подавлен все эти дни. Ты должен разубедить свою жену.
— Вы не знаете Кэтрин, — ответил Рэннальф. — Если она считает, что ее владения могут пострадать, она соберет своих вассалов и поведет их на Уайт Тауэр.
— Иди и по крайней мере позволь мне разыскать твои грамоты, чтобы ты не обвинял меня, если они будут утеряны, — улыбнулся Генрих.
* * *
У Кэтрин, конечно, не было таких намерений. Ей удалось скрыть от Джеффри, который болтал без умолку, расхваливая нового короля, в каком ужасе она была. Отослав его, она села, опустив руки на колени, собираясь с силами для последней битвы.
Она очень удивилась, увидев Раннальфа, который мчался к ней, перепрыгивая через ступеньки, забыв о своем недуге. Он ворвался в комнату, сжимая в руке свиток, на котором стояла большая королевская печать.
— Смотри! — кричал он. — Эти бумаги подтверждают мои права на северо-восточные земли! Я ни о чем не просил его! Я даже не смел надеяться.
— Великолепно, милорд.
— Он даже лучше, чем я предполагал. Он ценит честь и достоинство.
— Я правильно поняла тебя, Рэннальф? — прервала его Кэтрин, видя, что он проговорит всю ночь о вещах, ничего не значащих для нее в данную минуту. — Опасность миновала?
— Мы в безопасности, насколько это возможно в таком несовершенном мире, — радостно ответил он.
— Все получилось так, как ты хотел?
— Да, — сказал он на этот раз с сомнением, обеспокоенный ее холодным тоном, — все, как я хотел.
Кэтрин молчала, размышляя, стоит ли вновь обуздывать свою гордость и пытаться разрушить стену между ними.
— Нет, не все, — горько сказала она. — Я тебе в тягость. Отпусти меня в Берн или еще куда-нибудь, где я смогу жить в мире.
— Кэтрин, не держи на меня зла. Ты оскорбила меня. Я был в ярости и не смог справиться с собой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106