Он казался до смерти напуганным, и Рэннальф громко спросил:
— Ну, что ты опять натворил?
— Я не хотел этого сделать, папа.
— Ну еще бы, ты никогда не хочешь! — Рэннальф нахмурился, стараясь не рассмеяться. — Ну, прекрати дрожать, как девчонка. Рассказывай, что случилось? А потом прими наказание, как подобает мужчине.
— Я изувечил буланого боевого коня и подстрелил двух крестьянских баранов. Один умер… Не понимаю, почему ты так сердишься? Меня и так уже наказали, заставив притащить этого барана на моем пони и разделать его, будто я мясник. Леди Кэтрин забрала мою любимую застежку для плаща, чтобы купить крестьянину нового барана.
— Ну, а что ты скажешь о коне?
— Мне пришлось самому ухаживать за ним и ночевать в конюшне, чтобы менять ему примочки и припарки. Меня следует наказать за лошадь. Но я, честно говоря, ничего не имею против работы в конюшне. Это гораздо приятнее, чем учиться писать и читать.
— Ну, хорошо, мы больше не будем говорить о баране, но за лошадь ты должен принести мне написанное своей рукой объяснение, почему ты так неумело ездил на лошади, до которой еще не дорос. Когда закончишь, — голос Рэннальфа дрогнул от еле сдерживаемого смеха, — принесешь мне написанное. И, может быть, я тебя прощу.
Что делать, если удачи, с которых начинается день, не могут продолжаться вечно. Нортхемптон и Лестер приехали, как и договаривались. Лестер сказал, что ничего не может сделать. Он одобрял поход Юстаса во Францию. Но так как Людовик Французский больше всех должен быть озабочен захватом Генрихом Нормандии, то его дело — обеспечить Юстаса войсками. Сэр Уорвик с этим отчасти согласился. Нортхемптон настаивал, что Юстасу следует оказать полную поддержку. Юстас будет сражаться как наследник Стефана. Только Рэннальф хранил молчание.
Его положение было крайне сложным. Он хотел, чтобы в Нормандию с Юстасом были посланы лучшие силы. Он был готов возглавить своих людей сам, но Юстас заявит, что не желает видеть его. Отправить своих людей, но не ехать самому, было небезопасно. Его собственные вассалы будут выполнять приказы, но вассалы его жены не захотят идти на войну. Юстасу тоже нельзя доверять. Он станет использовать людей независимого лорда Соука в самые опасные моменты или уговорит их отречься от присяги.
Молчание Рэннальфа не осталось незамеченным. Лестер уставился на него покрасневшими от выпитого вина глазами.
— Что-то ты непривычно молчалив сегодня, мой дорогой брат и друг. Хотелось бы услышать твой голос.
— Мой голос может только напомнить о том, что уже было. Разве вы забыли о положении лордов при Генрихе I?
— В нем не было ничего особенно дурного. По крайней мере тогда церкви, которые мы строили, не сжигали до окончания работ.
— Да, я помню твои стенания в те времена, что ты вынужден бегать за ним по пятам, словно пес. Говорю вам, этот Генрих одного с ним поля ягода.
— Но мы говорим не о Генрихе, а о Юстасе. Доверишь ты ему своих вассалов?
— Всякий раз заговаривая о Юстасе, мы имеем в виду и Генриха. Один неотделим от другого. Если Юстас воюет в Нормандии, Генрих не сунется в Англию.
— И я так думаю, Лестер, — подхватил Нортхемптон. — Я и сам бы пошел, была бы от меня хоть какая-то польза, но я так искалечен, что не могу держать меч в руке. — В доказательство он протянул скрюченную, с опухшими суставами руку.
— Я тоже стар, но с радостью пошел бы. Если мы пошлем цвет нашего войска во Францию, будет ли уверенность, что Генрих не нападет, когда мы не защищены? Нет, я не сторонник Лестера, — добавил сэр Уорвик. — Согласен, что Генриха нужно удержать во Франции, но нельзя ли это сделать меньшими силами?
— Можно послать денег на подкуп наемников, можно отправить обещания королю Франции. Но почему Соук не ответил на мой вопрос? Выкладывай, Рэннальф. Поедешь ли ты с Юстасом? — Лестер в упор глянул на своего молочного брата.
— Я не могу ехать, — медленно сказал Рэннальф, — но пошлю большие силы, если вы об этом спрашиваете. Милорды, у меня есть предложение" которое всех устроит. Лестер спросил, доверил бы я своих вассалов Юстасу…
— Значит, он и с твоими людьми заигрывает? — спросил Лестер с ноткой удовлетворения.
— Я этого не знаю, но другие жалуются. Что вы скажете, милорды, если мы соберем войско из младших сыновей?
— Но…
— Подожди, Саймон, — предостерегающим жестом остановил Рэннальф графа Нортхемптона. — Я понимаю, что такое войско обойдется очень дорого, потому что не в состоянии себя обеспечить. Но есть и положительная сторона. Наши вассалы будут далеки от посягательств Юстаса. Молодые люди сильны и полны желания сражаться, они будут драться из одной любви к войне. Кто-то завоюет земли во Франции, кто-то погибнет. Главное, мы избавим от них страну. Вы знаете, они для нас хуже чумы. Девять из десяти младших сыновей подберут весь мусор с земли вокруг и станут грабить соседей.
— Конечно, это предложение заслуживает большого внимания. Пусть лучше грабят Францию, чем Англию, — согласился Лестер. — Наконец ты говоришь дело, Рэннальф. Это прекрасный ответ. Но почему ты не можешь ехать во Францию?
Рэннальф покраснел.
— Если хочешь насмехаться, Роберт, пожалуйста. Ты ведь хорошо знаешь, что Юстас наотрез отказался от моего сопровождения.
— Хорошо знаю, но ты так ревностно заботишься о его благополучии. А ведь он открыто назвал тебя предателем на собрании.
Рэннальф заскрежетал зубами.
— Я не стану клятвопреступником и не подниму руку на наследника своего сеньора, пусть даже такого неблагодарного.
— Милорды!
Этот возглас заставил всех повернуть головы — голос юного пажа дрожал от слез;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106