Напоследок проверил личное оружие, сидевшее на внешней стороне бедер в специальных гнездах — справа размещался игломет «Универсал-100м», слева вибронож «Коготь».
Итак, вроде все в порядке.
Посадочные лапы челнока мягко ткнулись в площадку приемного терминала, гул двигателей оборвался.
Я подхватил с соседнего кресла теплую куртку, надел поверх комбинезона, застегнул «молнию», затем натянул на голову капюшон. Лучше подсуетиться, чем потом трястись на холоде, — эту истину я усвоил еще в детстве, на Полтергейсте тоже бывали холодные зимы.
Затем тамбур поочередно распахнул двойные двери и выпустил меня наружу.
Прибыл.

* * *

Коготки мороза тут же впились в лицо, едва я сошел с трапа челнока на бетон терминала. Виртуальный термометр лоцмана показывал минус десять, хотя вечер только наступал и сумерки едва начали сгущаться среди построек космопорта.
Я огляделся, высматривая встречающих.
Недалеко от посадочного терминала застыла приземистая восьмиколесная громадина «Труженика-340». Знакомая техника. Грузовоз, стандартная машина для перевозки боевых роботов. Спереди двадцатиметровой платформы торчала крошечная по сравнению с общими Размерами кабина водителя, по бокам вдоль бортов в сложенном виде покоилось несколько манипуляторов. Не для моего ли «багажа» приготовили? Хотелось бы ошибиться. До места назначения я рассчитывал добраться своим ходом, на роботе. По пути вполне мог выпасть дополнительный шанс на примере «Следопыта» продемонстрировать возможности роботов нового поколения.
Возле «Труженика» стояли двое, один из них оживленно замахал мне рукой, едва я взглянул в его сторону. Ага. Вот и встречающие. Сейчас все и выясним, что к чему.
Если не всматриваться в лица, то с расстояния в два десятка метров — почти близнецы. Полное зимнее обмундирование — теплые белые куртки, штаны, шапки — хорошо скрадывало внешние физические отличия. Лоцман зафиксировал картинку, увеличил. Вот теперь на виртуалке стало отлично видно, что и физиономии, и фигуры абсолютно разные. Пока я подходил, тот, который повыше, что-то оживленно втолковывал второму. Правильные, тонкие, почти изящные черты лица, черные ниткой брови, на губах то и дело мелькает белозубая улыбка, растягивая аккуратные усики. Анекдоты травит, что ли, на таком холоде? Тогда почему не смеется второй?
Я включил режим «хроники», следуя своей старой привычке записывать информацию о новых знакомствах в память лоцмана, и двинулся навстречу. Белозубый говорун тут же переключил внимание со спутника на меня:
— Это ты Сомаха Лиман, эксперт по вооружениям?
— Олиман. Сомаха Олиман, — поправил я, останавливаясь рядом. — И эксперт не по вооружениям, а по программному обеспечению боевых роботов.
— А, почти то же самое. — Улыбчивый вояка беспечно отмахнулся, затем, спохватившись, крепко пожал поданную руку. — Я — Макс Хуллиган, твой сопровождающий на время контракта. Обрати внимание, Хуллиган — через два «л», это не прозвище, а фамилия.
— Прозвище у него Болтун, — ворчливо пояснил второй, приземистый полноватый тип. — Поэтому не обращай внимания на его треп, ему положено.
Макс Хуллиган не остался в долгу:
— А мой приятель — Грегори Верный, прошу любить и жаловать, хотя по первому впечатлению можно решить, что сам он никого не любит и не жалует. Но это, конечно, не так.
Рыхлая, полноватая физиономия Грегори Верного, усыпанная рыжими веснушками, демонстрировала явно привычное для него выражение уныния. Есть такие люди. Их пессимизм заразителен, а их уныния хватит на целую армию.
— Пошли в космопорт, — апатично предложил Грегори Верный, тоже подавая мне руку. С ним рукопожатие вышло каким-то вялым, безвольным, оставив мимолетный неприятный осадок — прямо не ладонь, а снулая рыбешка. Характерный штришок личности.
— Сперва нужно разгрузить челнок, я должен проконтролировать...
— Этим и без нас есть кому заняться, — успокоил меня Макс Хуллиган. — Вон, сзади тебя, уже топают. Сделают в лучшем виде.
Я оглянулся, уже и сам услышав мерное приглушенное лязганье — звук шагов, тяжелой дрожью просочившийся сквозь толстую подошву походных ботинок в стопы. От ближайшего ангара подходили два «прилипалы» — десятитонные роботы-грузчики, приземистые, всего четыре метра высотой, с широко расставленными руками-захватами. За прозрачным пластиком панелей виднелись фигурки водителей в форменных комбинезонах. Роботы деловито направлялись к откинутому пандусу, ведущему в трюм челнока, звеня по раскрашенному ледяной изморозью бетону металлическими башмаками-противовесами.
— Так что дуй за нами, эксперт, — дружелюбно предложил Макс Хуллиган, — в тепле и комфорте общаться куда приятнее. Гостиничного номера со всеми удобствами не обещаю, но более-менее приличный отдых организуем. А твоего «меха» с челнока ссадят техники.
Ага, понял я, двинувшись следом за провожатыми, все-таки дел на сегодня больше не предвидится. Знал бы. уговорил бы Кассида отправить меня на космодром утром. Ладно, пока познакомлюсь с местными достопримечательностями. Тоже полезное занятие.
Попутно мы протопали вдоль всего грузовоза. Диаметр колес «Труженика-340», смахивающих на дутые бублики из пористой резины, вдвое больше моего роста. Неудивительно — такая платформа рассчитана на нагрузку до ста пятидесяти тонн. Последние лет десять большее распространение начали получать грузовозы с антигравитационными приводами, но они на порядок дороже своих колесных прототипов, а их начинка гораздо сложнее и капризнее в обслуживании.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22