Увидев вас, я понял, какую важную миссию вы выполняли, и
понял еще, каким дерзким и самонадеянным щенком я был!
С той стороны площади показались блестящие фигуры. Ланзерота я узнал
сразу... то есть теперь уже Ланселота... неужели в самом деле того самого
легендарного, лучшего рыцаря христианского мира? А вот Бернард, Рудольф и
Асмер в таких новеньких доспехах, что если бы не шлемы в руках, то сразу и
не признаешь. Рудольфа я отличил только по коренастой фигуре, что поперек
себя шире, да огненно-красной скирде на плечах, где в самой середке
поблескивают глаза и торчит кончик носа. Рот тонет в окладистой бороде
веником, уши затерялись в красных космах, а сверху вообще такое, что я
буду смотреть с великим интересом, как он все это сумеет запихнуть под
шлем. Да еще с забралом.
- Да бросьте, - сказал я торопливо. - Каждый выполняет свои обязанности...
И, это... встаньте же, конт.
Он поднялся, но все равно смотрел на меня снизу вверх сияющими глазами,
только что не визжал и не падал на землю кверху лапами.
- Господин, - сказал он преданно, - располагайте мною!.. Я - ваш вассал, я
пойду за вами всюду...
Бернард прогрохотал подкованными сапогами прямо ко мне, это ж у него я на
подхвате оруженосцем, по-. тому и торчу здесь, не рыцарям же ждать меня,
простолюдина. На ходу метнул удивленный взгляд на молодого рыцаря, явно
видел, как тот поднимается с колен.
- Ого, - громыхнул он густым мощным голосом, что сразу напомнил мне
далекие раскаты грома, - Дик, да ты смотришься неплохо.
Ланзерот... гм... Ланселот скользнул по мне безразличным взглядом. Его
золотые кудри красиво падали на металлические плечи, крупные холодные
глаза смотрели без выражения, а массивная нижняя челюсть снова вызвала у
меня желание садануть по ней бронированным кулаком. Нет, уже ногой. Жаль,
восточными единоборствами я не занимался, а связывать великого и
непобедимого Ланселота и укладывать мне под ноги вряд ли станут.
Конт Сигизмунд посмотрел на всех исподлобья, что-то они недостаточно
почтительно обращаются с его господином и сюзереном, но смолчал, раз уж я
молчу.
- Дик, - сказал и Рудольф, - ты просто вылитый рыцарь!
Сказал и осекся. Ланселот нахмурился, его красивое надменное лицо стало
злым, а плотно сжатые губы вовсе слились в тонкую линию, как защелки
стального капкана.
- Где священник? - спросил он, ни к кому не обращаясь. - Он что же,
полагает, что...
- Простите, ваша милость, - прервал Рудольф, - вон бежит, запыхался!
Сигизмунд отошел к своему коню. Я показал ему мимикой, что не до него, у
меня и здесь особое задание, не надо меня рассекречивать. Его брови
полезли вверх, челюсть отвисла. Потом спохватился, влез на коня, уже с
седла отвесил мне низкий поклон и повернул коня обратно.
Асмер смолчал, хотя все заметил, только подмигнул мне украдкой. Он тоже в
полных доспехах, но и в железе ухитряется выглядеть компьютерным
спецэффектом что может менять облик, двигаться с любой скоростью,
перетекать из одного состояния в другое. Только у него из-за плеча
выглядывает рог лука, а меч на поясе выглядит намного короче, чем у других.
Священник в самом деле запыхался, на бледных худых щеках выступили красные
пятна. Лысина покрылась мелкими капельками пота, неопрятные седые волосы
по бокам торчат, как перья большой осетровой рыбы. Узкое, как лезвие
топора, лицо все такое же злое, а когда его острые глаза зацепились за
меня, он вообще показался мне жутким, как буревестник революции.
- Меня задержал его преосвященство, - сказал он быстро. Метнул на меня
неприязненный взгляд. - Его интересовало кое-что о нашем... походе.
Ланселот кивнул, Бернард не двинул даже бровью, Асмер сказал живо:
- Не думал, что его преосвященство чем-то еще интересуется в этой жизни...
Пойдемте?
Ланселот стукнул в ворота. Из сторожевой башенки высунулись головы в
шлемах. С их высоты даже рыцари и не рыцари вовсе, а так, удобные мишени
для арбалетов. Никто ничего не спросил, створки ворот пошли в стороны. Мы
вошли в зал, просторный, обставленный со спартанской простотой. В этом
зале, явно предбаннике, сидели и прохаживались группками рыцари и знатные
люди в ожидании приема.
Ланселот двинулся вперед прямо через центр, ни на кого не глядя, взгляд
высокомерно поверх голов, что с его ростом нетрудно; за ним огромный и
нечеловечески могучий Бернард, ведущий свой род от горных великанов;
Рудольф - только я знаю его тайну; Асмер, в чьем роду есть и кровь эльфов;
а мы с отцом Совнаролом, антагонисты, вынужденно топаем в арьергарде бок о
бок.
Перед ними расступались не только знатные граждане. Рыцари тоже
почтительно кланялись, провожали взглядами. Я слышал, как называлось имя и
титулы Ланселота, перечислялись победы Бернарда, даже на меня пало жадное
и отчаянное внимание.. Отметили мой рост, могучую фигуру, слышно было, как
говорят о странном мече, о молоте на поясе, даже о сапогах, хотя сапоги уж
точно самые обыкновенные...
Мне было стыдно и неловко, потому что эти люди на грани полного
изнеможения, истощены, их дух ослаб, им нужна надежда, но хватит ли
надежды и воодушевления, вызванного мощами святого Тертуллиана? Не хочу,
чтобы на меня смотрели вот так... как смотрят! Я не герой, ибо герой - это
прежде всего состояние духа, а не тело акселерата, каких пруд пруди. Там,
у себя в Москве, я считался самым обыкновенным, даже рост что ни на есть
средний, а здесь хоть команду баскетболистов организовывай...
Дверь в тронный зал была широка, дубовые доски украшены орнаментом, но
спартанская простота чувствовалась и здесь, строители явно заботились о
прочности больше, чем о красотах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23