- Ого! На раздачу пряников?
Он посмотрел подозрительно, а это страшно и пугающе, когда огромный и без
того угрюмый Бернард смотрит подозрительно.
- Это что?
- Ну, - сказал я торопливо, - раздача слонов... наград, повышений,
грамот... э-э... жалованья. Повышений в звании. Мы ж задание выполнили?
Он в раздражении пожал плечами, половина слов незнакома, потом внезапно
широкое лицо, грубое и высеченное словно из камня, словно бы проявило
признаки человечности.
- Молодец, Дик, - громыхнул он. - Уже начал говорить "мы". Кто ты, не
знаю, но держался хорошо. Не оробей перед королем. Слона тебе не обещаю,
но монаршее благоволение будет.
- Наверное, - добавил второй.
- Наверное, будет, - согласился Бернард. - И еще...
Он прервал себя на полуслове, глаза прикипели к моей груди. Я ощутил, что
амулет леди Мирагунды выскользнул в распахнутую на груди рубашку и нагло
смотрит на бледную луну кроваво-красным глазом.
- Что это у тебя?
- Где? - спросил я.
- Не прикидывайся, - бросил он серьезно. - Такие камешки вороны в гнезда
не таскают!
- Так и я вроде не совсем ворона, - ответил я. - Хотя, конечно,
временами...
- Не прикидывайся, - повторил он. - Я бы на твоем месте от такого амулета
подальше, подальше.
- А на своем? - спросил я и сделал движение взять амулет в ладонь.
Бернард отпрянул с неожиданной скоростью для его массивного тела. Лицо
пожелтело.
- Не трогай, - сказал он быстро. - Лучше вообще не притрагивайся!
- Да что это?
- Это фамильный знак... Древних Королей! Говорят, они вообще не были
людьми. По крайней мере, человеку лучше с этой штукой дел не иметь, А уж
доброму христианину - тем более.
Я опустил руку, Бернард с облегчением выдохнул. Второй нетерпеливо
постукивал себя по боку, железо отзывалось глухим звуком, словно плотно
сидело на дереве. Бернард кивнул, оба пошли к двери, уже забыв обо мне,
слишком занятые проблемами выживания Зорра. Я перевел дух. Рассказывать о
неожиданном баронстве, когда я получил этот амулет, не стоит. Не поверят -
раз, второе - не с моим суконным рылом простолюдина щупать баронесс.
Вздернут без лишних слов за оскорбление высшего сословия...
Странно, после их ухода я почувствовал, что сердце уже не трясется, как
атомное ядро. Сильные, грубые, но такие реальные, устойчивые, надежные,
что я перевел дыхание, расслабил взведенные мышцы. Значит, у меня, кроме
крестика на шее, подаренного священником, еще и амулет Древних Королей.
То-то меня Великий Угалан из кургана признал своим. Хотя вряд ли он звался
королем, но теперь королями зовут всех рексов, базилевсов, фараонов,
раджей, шахов и всяких ханов... Нет, ханов и каганов - пока еще нет, но
рексы и базилевсы - короли, точно...
Лунный свет заливал половину комнаты, но в другой половине сгустился мрак.
И хотя я понимал, что там всего лишь тень, но по телу снова прокатился
озноб. Почудилось, что из тьмы следят неотступно немигающие глаза. Даже
слегка блеснуло...
- Да скроется солнце... - сказал я с натужной бодростью. - Нет, да
скроется Тьма... да возгорится... нет, все-таки хреново мы учим классиков.
Из окна видно было, как на востоке посветлело небо. Еще чуть - и
порозовеют облака, заискрится темный край земли, высунется раскаленный
кусочек солнца. Словом, ложиться досыпать поздно, здесь встают рано.
Только засну, поднимут пинками. Здесь люди простые, религиозные...
В другой комнате я умылся из бочки с водой, пальцем поскреб зубы и
помассировал десны. Скоро, правда, отвыкну от этой привычки, занесенной
крестоносцами из походов в арабские страны. До этого в Европе не было
такого дурацкого обычая, как ежедневно умываться... Как-то не по-мужски
мыться, какая-то гнилая привычка даже... Вон Екатерина Вторая,
императрица, роскошная женщина, и то мыла только то, что можно увидеть в
декольте. Уважаю...
Вытирая волосы, я вернулся в комнату. На лавке ждала чистая полотняная
рубашка. Анна старается, тихая дворовая девка, робкая и застенчивая. Я
ощутил приятный запах, явно стирала с травами. Или потом с травами
отмачивала, забивая запах крови и пота. Я быстро набросил рубашку на свое
крепкое, уже покрытое загаром тело, влез в брюки из тонкой кожи, выглянул
в окно и только тогда надел кольчугу. Она легла на плечи мягко, без
привычного легкого звона. От нее вкусно пахло маслом. Так же быстро
застегнул пояс, тоже смазанный для гибкости маслом. Даже рассохшиеся чехлы
для ножей блестят и уже не скрипят зловеще и намекающе.
Я проверил, хорошо ли выдергиваются ножи, взял меч и тоже пристегнул к
поясу.
Несмотря на утро, во дворе все еще полыхали небольшие костры, вокруг
сгрудились измученные оборванные люди. Грелись, готовили еду, очень
скудную, нищенскую. Ни ветра, ни движения воздуха. Меня передернуло от
вони, запаха нечистот. Облезлые голодные собаки бродили между людьми,
льстиво заглядывали в глаза, то ли искали хозяев, то ли просили хотя бы
косточку или сухарик.
Люди вздрагивали, жались друг к другу. Многие, наверное, потеряли в
бегстве родных и близких, а сейчас на их измученных лицах я видел только
страх, отчаяние и покорность судьбе. Они сделали все, что могли: добежали
до города. Теперь пришла очередь показать себя тем сильным и жестоким
людям, что заставляли их ломать камень для городских стен и для крепости,
рыть подземные ходы, глубокий ров, насыпать высокий вал, пока сами
носились по лесу за каким-нибудь несчастным оленем...
Здесь, во дворе, постоянно говорили о движении ударного войска Тьмы, где
людей нет вовсе, а только огры, тролли и всякая нечисть, которой раньше не
зрел христианский люд.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23