Но с первыми лучами солнца пыль взовьется под копытами наших
коней! Если тебя не будет с нами к этому времени, ты станешь
клятвопреступником.
А Бернард предупредил:
- Много вещей не бери.
А красивый воин, который с нежным лицом, сказал удивительным музыкальным
голосом:
- Вообще ничего не бери. И так тащим... Я попятился. Да, это понятно,
теперь мне лучше убраться из этой деревни как можно быстрее. По крайней
мере, надо побыть под защитой их мечей и их рыцарской спеси, пока не
соображу, что со мной, куда я попал и как выбраться. А в деревне вряд ли
отыщешь способ, как выбраться в свой мир.
Но и сказать вот так, что иду с ними прямо сейчас, подозрительно. Я
чувствовал, что бледнею и краснею попеременно, а то и покрываюсь гусиной
кожей.
- Я... я только... попрощаюсь, - сказал я. Надо бы припуститься к далеким
домикам бегом, но я не знал, какой из них "мой", пошел медленно, потому
услышал за спиной брезгливый голос рыцаря:
- И ты думаешь, этот простолюдин решится оторвать задницу от своей теплой
лежанки?
- Нет, - ответил другой голос, тяжелый, с нотками медвежьего рева. - Но мы
дали парню шанс.
Принцесса, похоже, ничего не сказала. Мне чудилось, что она только сердито
сверкнула глазами и потрепала по шее свою красивую лошадку. Рука у
принцессы тонкая, нежная, белая, но, похоже, умеющая крепко держать
поводья.
Солнце уже опустилось за горизонт, на землю легли красные тревожные
сумерки.
Я все замедлял шаг, домики в один ряд вдоль дороги, а по ту сторону поле,
огороды, сады, луг, где пасется огромное стадо коров, мелких и невзрачных.
Здесь еще не слыхали о селекции, тем более - о генетике и клонировании...
За огромным тусклым сараем я опустился на землю. Справа и слева огромные
лопухи, слона можно укрыть. Задумался. Считать, что я отъехал или поплыл,
как выражаются любители наркоты, не стоит. У меня такая особенность, что в
большинстве случаев я точно знаю, что сплю и вижу сон, что позволяло во
сне чинить всяческие непотребства. Обычно я летал и заглядывал в окна, а
когда видел молодую женщину, то бросался на нее, зная, что все
безнаказанно, стоит лишь проснуться...
Но сейчас все реально, четко, зримо. Я в этом мире. Как попал - сдвиг ли в
пространстве или же чья-то злая воля сюда перебросила - это другое дело. С
этим надо разобраться, но это потом. А пока что надо понять что дальше.
Ясно, оставаться здесь нельзя, а защита, которую мне предложили, пусть на
время, как раз то, что мне нужно.
Похоже, сейчас новолуние, или, как говорила моя бабушка, "месяц
нарождается": небо чистое, масса звезд, но луны нет вовсе. Зато звезды
заливают мир странным трепещущим светом, а мои глаза уже почти привыкли...
Ладно, я насиделся достаточно. Будем считать, что попрощался с плачущей
матерью, угрюмо посасывающим трубочку отцом, а младших братьев и сестер
будить не стал. И вот сейчас я бесшумно выскользнул из дома, чтобы не
увидели соседи, и задами пробираюсь в поле...
Пока шел через поле, различал каждую кротовью норку, но едва ступил в лес,
чернота скрыла все. Я двигался, выставив перед собой руки, но все равно
сучья ухитрялись обогнуть мои растопыренные пальцы и прыгнуть, ткнуть в
лицо.
Из-за деревьев донесся глухой вой, а я почему-то считал, что в таких
благополучных краях последних волков должны бы поистребить. Над головой то
и дело проносились темные тени, закрывая звезды. Я вспомнил ту страшную
тварь, что гналась за принцессой, плечи сами передернулись, а холодная
дрожь пронзила от макушки до пят.
Внезапно из темноты голос проревел насмешливо в самое ухо:
- Куда прешь? Бери левее.
Я узнал грубый голос Бернарда раньше чем в испуге бросился наутек. Тьма со
всех сторон, я в отчаянии пялил глаза, наконец из тьмы прозвучал звонкий
музыкальный голос:
- Дуй прямо. Там костер.
Шагов через пять я едва не влетел в россыпь багровых углей, от которых шел
сильнейший жар. Дно широкой ямы заполняли пурпурные комья, похожие на
рубины с кулак размером, багрово освещали земляные стенки. У костра ни
единого человека, все в тени. Неужели не спят?
Попробовал сидеть перед ямой с углями, показалось глупо, лег, благо воздух
прогретый, а земля сухая и теплая, но сон, понятно, не шел, да я и не звал.
Глаза уже привыкли к сумеркам, а тут еще восточный край неба посветлел, из
тьмы медленно выступили очертания повозки с огромными колесами почти в
рост человека. Кони фыркали и хрустели ветками неподалеку. Еще дальше
белело нечто, похожее на клубы плотного тумана. Оттуда пахнуло животным
теплом, я рассмотрел крупных рогатых быков. Или волов. Один уже поднялся,
медленно поворачивал тяжелую, как башня танка, голову, остальные застыли
огромными белесыми валунами.
Первым из тьмы появился воин, которого называли Рудольфом. Я ощутил на
себе его пристальный взгляд, затем Рудольф ушел в сторону спящих волов, у
костра как из-под земли возник Асмер. Он улыбнулся и молча и загадочно
исчез. В той стороне стукнули копыта. Я приподнялся на локте, Рудольф
пинками поднимал волов. В повозке распахнулся полотняный полог. На землю
неловко слез высокий, сутулый, очень худой человек с неопрятными седыми
волосами, крупной лысиной. Лицо его показалось мне острым, как лезвие
топора, глаза посажены близко к переносице. Нос как клюв, губы тонкие,
злые, кожа желтая. Он сразу закашлялся от свежего утреннего воздуха, на
губах появилась кровавая пена. Даже в слабом рассвете было видно, что лицо
посинело. Но для меня имела значение только его одежда: длинная до земли
сутана или ряса, черная, по которой сразу узнаешь попов, неважно какой
конфессии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22