Я ощутил, как над миром повисла
звенящая тишина. Наконец рыцарь сказал с некоторым удивлением:
- Не думал, что в этих землях найдется хоть один. Ты славно дрался. Я
поклонился:
- Спасибо на добром слове, благородный господин... Ланзерот.
Рыцарь сунул руку в кошель на поясе. В его пальцах блеснула монета, он
готовился ее по-королевски бросить, но старый воин, которого Ланзерот
назвал Бернардом, сказал негромко:
- Ланзерот, опомнись. Это ли нужно парню? Рыцарь поморщился.
- Ты о чем?
- Парню здесь больше не жить, - прогудел Бернард так, будто отзывался из
глубокогосклепа. - Земли герцога!.. А это его люди. Он волен... он все
волен! Ты думаешь, доживет до завтра тот, кто поднял на него Руку?
Рыцарь поморщился снова, но его глаза оглядели меня чуть внимательнее.
. - Если и доживет, - ответил он, - то лишь для забав в его застенках.
Этот герцог - палач, по морде видно. Ты прав, парню здесь не жить.
Я стоял как в воду опущенный. Они говорит обо мне спокойно, как о козе на
базаре, которую можно оставить на молоко, а можно и пустить на мясо.
- Возьми под защиту, - рыкнул Бернард. Ланзерот покачал головой.
- Нет.
- Ланзерот, почему?
- Ты же знаешь, куда едем и что везем. Бернард усмехнулся.
- А кто сказал, что возьмем с собой? Просто дадим защиту на время, пока
минуем эти земли. А потом оставим в какой-нибудь деревушке. Парень
молодой, а какой здоровенный, погляди! Ему все будут рады. Пару золотых
хватит, чтобы обосноваться на новом месте и даже прикупить пару коров или
стадо овец.
Ланзерот в сомнении качал головой. Я дернулся, сзади и слева словно
вспыхнул свет, озарил лица. Даже у Бернарда гранитное лицо осветилось, а в
дзотах заблестели искры глаз. Воины раздвинулись, в проходе появилась
принцесса.
Теперь, стоя на земле, она показалась удивительно маленькой, хрупкой,
миниатюрной. Ее макушка вряд ли достала бы мне до подбородка. Огромные
чистые глаза смотрели с дружеской симпатией.
- Мы не оставим его на расправу, - сказала она твердо. - Господь
отвернется от нас!
Рыцарь быстро взглянул в ее решительное лицо. В глазах все еще было
сомнение, но спорить не решился, сказал жестко:
- На колени!
Меня ударило, как хлыстом. Я опустился раньше, чем понял, что делаю. Я
читал в старых романах фразы, что вот, мол, зашел в зал человек, у
которого лицо рожденного повелевать, но пропускал их мимо сознания, как
литературный эпитет. Но у этого Ланзерота даже голос именно рожденного
повелевать, я опустился беспрекословно, опустился сразу. Правда, на одно
колено, на второе оперся обеими руками, готовясь вскочить, но увидел глаза
Бернарда и... остановился в движении.
- Делай, что тебе говорят, - рыкнул Бернард. - Иначе я за твою шкуру не
дам и дохлого жука! Принцесса сказала громко и властно:
- Как тебя зовут? Дик? Ричард-простолюдин! Ты выказал отвагу и
благородство, что свойственна только очень мужественным людям. Посему я
принимаю тебя под свое покровительство, а также твою присягу на верность!
В голове пронеслись суматошные мысли, сердце заколотилось, но не от страха
- от злости и возмущения. Я уже давал однажды присягу, когда не удалось
закосить от армии. Почти все из моего класса сумели, кто в самом деле по
болезни, кто откупился, кто через суды добился альтернативной, а я честно
отпахал два бесконечных года, теперь с содроганием вспоминаю этот кошмар,
сделавший меня демократом до мозга костей. Тогда тоже все начиналось с
присяги, вот так же, на колене, с целованием знамени...
Бернард сделал шажок ближе. Я увидел его лицо и вспомнил, что это
средневековье, в средневековье все повязаны присягой, абсолютно все.
Свободен только король, да и тот присягал стране, богу, народу. Все
остальные - вассалы друг друга, так это называется, вассалы и сюзерены, а
каждый сюзерен - вассал более высокого вассала, который для него сюзерен,
а для высшего - вассал, и так вплоть до короля. Даже король - вассал
императора, если здесь есть император.
Я услышал тихий шепот - Бернард говорил как можно незаметнее, двигая
только одной половинкой рта:
- Повторяй все. Повторяй все. Ни с чем не спорь.
- Клянешься ли, - спросила принцесса, - хранить верность?
- Клянусь, - сказал я не своим голосом. Глядя на нее, я готов был
поклясться в чем угодно. - Клянусь!
- Обязуешься являться на зов немедля? Даже если надо оставить дом и семью?
Какую семью, мелькнуло в голове, но сказал тем же чужим голосом:
- Да-да, клянусь.
- Клянешься ли и дальше так же отважно защищать честь и достоинство
принцессы Азаминды? Я поднял на нее глаза:
- Да, клянусь!
Принцесса произнесла сильным звонким голосом:
- Я же клянусь защищать тебя с этой минуты и до конца моих дней. Отныне
мой замок и мои земли всегда дадут тебе убежище, а все мои люди придут на
твою защиту. Отныне я твой сюзерен. Аминь!


Глава 3


Хоган опасливо обошел всадников, побежал, прячась за скирдами, со всех ног
к далеким домикам. Рыцарь и его воины тяжело взбирались на коней. Хотя в
полных рыцарских доспехах один Ланзерот, остальные в стальных панцирях, а
руки от плеч покрывает кольчуга, но железа на них побольше, чем на
современных коммандос.
Бернард кивнул мне. - Иди рядом. Мы пройдем мимо деревни. Я оглянулся на
стог, на скошенную траву. Все еще не укладывается в голове все это
средневековье, драка, крылатая гарпия, божественная принцесса, эти суровые
рыцари... Похоже, в размеренном мире "моей" деревни никогда ничего не
происходило, а если кого и выдавали замуж в соседнюю деревню, то
оплакивали, будто провожали на край света.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22