Пока я буду сидеть дома, он сделает все, чтобы обаять и расположить к себе Тамару. Он будет вроде воина-победителя: я злодея погубил, я тебя освободил и так далее. Ну а мне крыть будет нечем.Точно — я же сразу понял, что здесь липа. Как это вдруг ДК по собственной инициативе бросится меня выпутывать из этой истории? Да ни в жизнь! Не в его это правилах! Значит, действует он не мне на пользу, а себе, тешит свою предпенсионную страсть. Вот еще извращенец! Сидел бы на даче, дышал свежим воздухом да подстригал газон. И составлял аналитические обзоры по ситуации в регионе — кажется, за это ему платят. Нет, седина в бороду, бес в ребро. Понесся ДК по кочкам сражаться за Тамарино сердце.Я решительно сбросил одеяло на пол. Надо же, чуть не попался на удочку ДК! Значит, нужно его опередить... И что? Да все то же. Где труп Мухина с золотым ключиком на шее? Будет этот ключик, будут чемоданы с мухинскими сокровищами, будет и Тамара. И хрен всяким пенсионерам на «Дэу». Каких-то мордоворотов с собой таскает...Пока я собирался, в голове еще раз прокручивалось все, что я знал и помнил о Мухине. «Золотая Антилопа», потом «Белый Кролик», потом Пушкинская, второй этаж. Потом «Форд», заднее сиденье. Потом...Я вспомнил, как Мухин наполовину свешивался из машины и как другой человек наполовину залез в машину. А я этого человека лупил пистолетом по морде. Потом я выкинул из «Форда» сначала одного, потом другого. Я еще тогда подумал — а не прибил ли я Олега случайно? Оказалось — нет. Оказалось, череп у Олега прочный. А раз так, то получается, что Олег чуть ли не последним видел труп Мухина. Он же на него упал. И какое-то время они тихо и мирно по-соседски рядышком лежали на асфальте, пока тыквинская кодла любовалась моим автопробегом по пересеченной местности.Стало быть, Олег. Я вспомнил «Белый Кролик», отдельный кабинет и Олега, одетого в черный костюм и порывающегося то и дело сунуть руку за пазуху, к стволу. Тогда он мне показался очень крутым.Ну так ведь все кажутся крутыми, пока не дашь им пистолетом по башке. И если Олега прижать в темном месте к холодной стенке (ствол направлен между глаз), то с ним наверняка можно будет поговорить на самые разнообразные темы.Я позвонил в «Антилопу» и попросил передать Шумову, что я задержусь. На некоторое время. На время, достаточное для беседы двух мужчин в темном месте. 5 Примерно через час после этого звонка я стоял в темном переулке, настолько темном, что лица Олега, стоявшего в метре от меня, невозможно было разглядеть. И если бы я не знал на сто процентов, что это Олег, то сломал бы голову в бесплодных догадках — вот такая там была темнота.Олег был на месте, темноты хватало, стенка была холодная до жути — так что мой план почти удался. Почти — потому что ствол был у Олега. И это между моих глаз он был направлен. Мелочь, но неприятно.Мой пистолет, а точнее, пистолет Мухина, тот самый, которым я так нещадно бил по лбу Олега на Пушкинской, теперь лежал у Олега в кармане. Вот так все печально сложилось, хотя поначалу у меня получалось неплохо.Я сначала позвонил по телефону, который дал мне Тыквин, и пьяным голосом спросил, где сейчас Олег. К счастью, ответил мне не сам Тыква, кто-то из его людей голосом не менее пьяным, чем мой.— Он, кажись, в «Ультре» сидит, — проинформировал меня голос в трубке. — Квасит. Может, передать чего?— А Тыква с ним? — уточнил я.— Нет, шефа нет. Вчера уехал на охоту, еще не возвращался, — добавил голос. — Так, может, передать чего?— Наилучшие пожелания, — сказал я и повесил трубку.Если Олег без Тыквы, это значит, что он один или почти один. Если он квасит, это значит, что он расслаблен и не готов к моему появлению. Лучшего момента для теплой беседы не придумать.«Ультра» был один из самых дорогих кабаков в городе, так что охраннику на входе пришлось всучить двадцать баксов только за то, чтобы тот позвал Олега.— Пусть к стоянке подойдет, — попросил я. Но сам-то я торчать на стоянке не собирался, я спрятался в переулке рядом с грудой картонных коробок, вынесенных из «Ультры». Я сжимал пистолет в кармане куртки и ждал Олега, чтобы подкрасться к нему со спины, ткнуть стволом в спину и властно скомандовать: «Будешь делать то, что я скажу! И без шума!»Ну откуда же я мог знать, что Олег выйдет не из главных дверей, а с черного хода. А черный ход находился как раз за той грудой картонных коробок. В результате я вдруг почувствовал твердый предмет между лопаток и знакомый до омерзения голос:— Не дергаться! Будешь делать то, что я скажу! И без шума!Олег забрал у меня пистолет, потом велел мне прислониться к стене, не опуская рук. Щелкнув на миг фонариком, он осветил мое лицо и изумленно присвистнул:— Ну ни фига себе! Сам пришел! Вот радость-то!— Поговорить надо, — заявил я, чувствуя прислоненной к холодной стене задницей, что времени на разговоры у меня осталось немного. Наверное, это и была та самая интуиция, про которую мне рассказывал Шумов. Вовремя она заявила о себе, ничего не скажешь.— Какие еще разговоры? — скептически отозвался Олег. — Иногда молчание лучше всяких слов...Он достал из кармана какой-то предмет. В темноте не было видно, но интуиция подсказала мне, что это может быть глушитель.— Меня нельзя убивать, — поторопился напомнить я. — Еще срок не вышел, который мне Тыква дал. Я должен вернуть мухинские бабки. И алмазы.— У меня такое предчувствие, что ты их уже не найдешь, — сказал Олег. — И у Тыквы тоже такое предчувствие было. Ведь у тебя же нет с собой того чемодана? Нет. Ну и о чем с тобой разговаривать? Не о чем.Олег беседовал сам с собой, как будто меня тут и не было. Очень мне не понравилась такая манера ведения беседы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111