— Твои? — ехидно переспросил он. — Твой жиртрест, то есть Фарид, отпросился на сегодня, к нему брат из Ташкента приехал. А Антон сам знаешь чем занимается. Клеит все, что движется. Двигай сюда, Саня, тем более что тут твой полковник ошивается.— Мой полковник?— Ну тот, что на днях заходил. Ты еще с ним так мило поговорил...— Лисицын, — обреченно сказал я.— Он самый. Видать, понравилось ему у нас. Пришел без ОМОНа, выпивает слегка, на девок глазеет...— Странно, — пробурчал я, понимая, что сон ушел от меня безвозвратно. Я протер глаза, глянул на себя в зеркало, вздрогнул и прислушался к тому, что говорил в трубке Карабас:— ...так, может, подговорить какую из наших девчонок, чтобы посидела у полковника на коленях? В качестве подарка от заведения?— Нет, — торопливо оборвал я Карабаса. — Лисицын не из таких, ему наши девчонки даром не нужны...— Что значит — даром не нужны? Он что, возбуждается только тогда, когда платит? Знаешь, я, кажется, видел твоего полковника в одной передаче по телевизору, там как раз обсуждали разные сексуальные странности...— Не было его ни в какой передаче, — твердо сказал я. — Отстань от него. Может, человек просто ждет кого-то.— Кого он ждет? Надеюсь, не автобус с ОМОНом. Надеюсь, что он ждет тебя, чтобы снова потрепаться о всякой фигне. Поэтому двигай в темпе сюда, развлекай полковника сам, раз девочки его не устраивают...Я притащился в ванную, сплюнул в раковину, посмотрел на свой темный «ежик» и решил, что похож я теперь на уголовника. Еще я попытался вспомнить, сколько мне осталось времени по ультиматуму Тыквина... И не смог. Как-то спуталось у меня все в голове — дни, часы, люди, слова. Вроде бы три дня осталось, а может, и четыре. А может — и два.Внутри коротко полыхнул приступ злости, я свирепо погрозил сам себе кулаком и тихо выругался, обращаясь к своему отражению. А потом стал чистить зубы и собираться на работу. 4 Меня всегда интересовал один вопрос — как это людям не надоедает каждый вечер приходить в «Золотую Антилопу», зная, что этот раз будет точно таким же, что и предыдущий. То есть столик может быть другим, девушку будут звать по-другому, да и денег можно потратить чуть больше или чуть меньше. Но в принципе все будет то же самое — лихое веселье, отчаянный кураж, милые девочки за соседним столиком, такси, чтобы продолжить веселье на квартире, быстрый секс, после которого следует вязкий сон и мучительное пробуждение наутро с похмельным перезвоном в башке и попыткой вспомнить, была ли эта девка профессионалкой или же все прошло на энтузиазме? А если на энтузиазме, то почему тогда в бумажнике почти ничего не осталось? Значит, это была профессионалка. Как и в прошлый раз.Впрочем, может быть, что в моих глазах все эти мужчины среднего возраста с массивными перстнями и дорогими галстуками сливались в одно лицо, а на самом деле все это были совершенно разные лица? Может, что и так. Может, они отрывались в «Антилопе» не чаще одного раза в месяц, а остальное время уделяли своим семьям, работе и более приличному досугу — ходили в театр, на концерты симфонической музыки, на выставки современной живописи? Может быть. Только верится с трудом.— Я гляжу, у вас тут людно, — сказал Лисицын, неуверенно принимая от меня бокал с вином.— Подарок за счет заведения, — сказал я и, чтобы уж совсем успокоить подполковника, добавил: — Не взятка. Просто знак внимания. Без бокала и без рюмки вы будете слишком выделяться.— О, это правильно, — согласился Лисицын, отпил из бокала и чуть поморщился: — Кислое. Наверное, дорогое, раз такое кислое.Я не стал вдаваться в детали винной политики Карабаса, которая основывалась на положении «Люди все равно ни черта не смыслят в винах, так какого лешего мы будем тратиться на „Божоле“, если можно использовать пустые бутылки из-под „Божоле“?» Цены, впрочем, Карабас устанавливал на уровне оригинала, и цена, видимо, так ударяла в голову посетителям, что на вкус они уже не обращали особого внимания. На моей памяти ни один человек не пожаловался, что этикетка на бутылке и содержимое бутылки противоречат друг другу. Лисицын тоже не стал жаловаться, тем более что саму бутылку он и не видел.— Вы обещали вернуться сюда с ОМОНом, — напомнил я подполковнику. — Что-то я их не вижу. Или они в засаде?— ОМОН будет в свое время, — усмехнулся Лисицын. — Если твой шеф так и будет валять дурака.— Он и в самом деле ничего не знает про того пропавшего финансиста, — попытался я отмазать Карабаса. — Я его спрашивал.— И ты уверен, что он тебе не наврал? — усмехнулся Лисицын. — Саня, Саня, разве можно доверять в таких вещах... Что, если бы твой шеф был причастен к исчезновению Америдиса, он бы перед тобой стал изливать душу? Нет, не стал бы. Да и черт с ним, с Америдисом! — решительно махнул рукой Лисицын. — Пусть другие им занимаются... Я-то сегодня здесь не поэтому.— Решили просто отдохнуть? — спростодушничал я.— Просто отдыхал я последний раз в девяносто первом году, в июле месяце, — сказал со вздохом Лисицын. Взгляд его при этом упирался в расписанную стену бара: там высилась пальма, а чуть поодаль ехала на водных лыжах широко улыбающаяся красотка в бикини. — Я тут не на отдыхе, — повторил Лисицын и отвел глаза от ярких беззаботных цветов бикини. — У меня тут встреча. .— Понятно, — сказал я, ожидая каких-то пояснений от подполковника, но тот промолчал, исподлобья поглядывая на меня и мелкими глотками отпивая из бокала.— Мешаю? — догадался я. — Ухожу, ухожу...— Стой, — он резким движением ухватил меня за руку и заставил сесть. — Успеешь уйти. Встреча назначена на половину двенадцатого, так что двадцать минут у нас с тобой еще есть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111