Параллельно он вещал своим монотонным бесстрастным голосом:— А передачу про зебр я потом посмотрю. Они повторяют эти передачи на «Дискавери»...Минут через пять после того, как «Тойота» стремительно покинула дачный поселок, так же стремительно к шумовской даче подъехала милицейская бело-синяя «Дэу». Шумов усадил меня в кресло, дал мне в руки бутылку водки, а сам пошел общаться с представителями закона. Прихватив с собой карабин.Еще через пару минут он вернулся, спокойный и сосредоточенный. В ответ на мой вопросительный взгляд он коротко бросил:— Они уехали. Им понравились мои объяснения.— А какие были объяснения?— Я стрелял по воронам, — сказал Шумов, подумал и добавил: — Я часто стреляю по воронам. Они уже привыкли. Милиционеры, я имею в виду, а не вороны.Я закрыл глаза. Мне тоже понравились шумовские объяснения. Неясным было только одно — каждая ли «стрельба по воронам» была вроде сегодняшней? Или через раз?— Вазы только жаль, — со вздохом проговорил Шумов, опускаясь в кресло напротив меня и выливая в стакан остатки водки. — Хорошие были вазы, новые.— Какие вазы? — пробормотал я, не открывая глаз.— Те самые. Я же сказал — что под руку попалось, то и схватил. А тут стояли как раз коробки с вазами. Хозяйка на прошлой неделе привезла, а у меня никак руки не доходили распаковать. Вот я и схватил две вазочки, благо они небольшие были, бросать удобно...Я вспомнил продолговатые коричневые предметы, взрывавшиеся при ударе о головы моих противников. На лице у меня осталось несколько порезов от разлетевшихся вокруг осколков. Оказывается, это были вазы. Оказывается, банду Треугольного глушили предметами искусства. Не каждому выпадает такая честь.— Хозяйка, конечно, расстроится, — рассудительно произнес Шумов и опрокинул в себя остатки водки. — Но что поделаешь, если ничего другого мне под руку не попалось.— Хозяйка — это жена? — поинтересовался я.— Вот еще! — фыркнул Шумов. — Хозяйка — это хозяйка. Это ее дача.— Да ну? А я думал, это твоя...— Если ты видишь пса, сидящего в будке, — нравоучительно сказал Шумов, — не стоит думать, что будка является собственностью пса. Вот и со мной так же. Я эту хибару сторожу. А хозяйка... — Шумов вздохнул. — Она подкинула мне эту работенку в знак благодарности. Хотя я считаю, что благодарить-то особенно не за что...— Да? — сказал я, подталкивая Шумова к дальнейшим объяснениям. И он не стал отмалчиваться. Очевидно, даже компания канала «Дискавери» в конце концов надоедает.— У нее сына убили, — медленно, как будто нехотя произнес Шумов. — Она хотела, чтобы я нашел убийц. Ну, я и нашел.— И что?— А ничего. — Кажется, он и в самом деле не горел желанием трепаться о своих былых подвигах. Мне пришлось быть настойчивым, и тактика моя тут была проста — раскрутить Шумова на мемуары о старых делах, а потом плавно подвести к моим проблемам и намекнуть, что больше никто в мире эти ниточки не распутает.— Их судили? — спросил я. — Этих убийц?— Как тебе сказать... Там особенно нечего было судить. Так уж получилось.— А-а-а, — протянул я, внутренне поеживаясь от слов «особенно нечего». — Так поэтому ты и считаешь, что она тебе ничем не обязана?— Она мне ничем не обязана, потому что ее сына убили, — мрачно ответил Шумов, крутя в пальцах пустой стакан. — И воскресить его я не мог. А всякие там убийцы... Это уже мелочь. Это не меняет сути дела. Неправильно сводить все к мести. Хотя... — Шумов сжал зубы, и его лицо исказилось в странной и неприятной гримасе. — Хотя месть это очень сильная штука. Здорово заводит. Легко начать и трудно остановиться...Он некоторое время сидел молча, а я не осмеливался влезать со своими замечаниями и вопросами, я просто терпел ту боль, которой было во мне навалом.— Вот почему, — вдруг сказал Шумов, и я не сразу понял, о чем он, — она и разрешила мне пожить на этой даче. Я тут уже больше года сижу. Нормально так сижу.— Гиви сказал, у тебя был запой, — брякнул я.— Врет, бандитская рожа, — немедленно отреагировал Шумов. — Откуда ему знать? Что он, навещал меня?! Что он, водку мне привозил ящиками? Хотя мог бы... — Шумов снова тяжко вздохнул, осуждая прижимистого Гиви. — У меня кончился запой. Честное слово. Водка кончилась, а в магазин за новым ящиком лень было ехать. Пришлось выйти из запоя.— А это? — показал я на бутылку, которую мы только что использовали внутренне и наружно. — Если она кончилась, то откуда это?— Это боевой трофей, — сказал Шумов и ухмыльнулся. — Это было конфисковано у группы товарищей. Позавчера. Кстати, у них я конфисковал еще одну штуку. Мне показалось, она тебя заинтересовала. Могу подарить.— Что? — оторвал я затылок от спинки кресла. — Какая штука?Шумов не поленился подняться с кресла, подойти к тумбочке, взять эту штуку и сунуть ее мне чуть ли не под нос.— Тьфу! — Я забыл о боли и яростно замахал руками, отбиваясь от угрожающе вытянувшегося в мою сторону резинового члена. — Убери, убери эту гадость...— Ты какой-то неблагодарный, — пожал плечами Шумов. — Эта гадость сегодня спасла тебя. Кстати, кто это были такие?Прошло минут двадцать после побоища, прежде чем он поинтересовался, кто такие, собственно, были люди, по которым он палил из карабина. Нормально. Но раз уж он спросил, то мне нужно было еще раз попробовать заинтересовать Шумова своими проблемами. Дачу вроде этой я предложить не мог, и приходилось ловить, что называется, на голый крючок.— Одного я видел в гостинице «Интурист», — сказал я, внимательно следя за выражением лица Шумова. — Он искал того же человека, что и я. Человека зовут Леха Мухин, который обул Тыкву на мешок денег. А мне приходится отдуваться.— Если вы ищете одного и того же человека, — заметил Шумов, меланхолично разглядывая резиновый член, — то вам нечего было мочить друг друга возле моего забора.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111