Мегрэ кивнул головой.— Думаю, по твоим делам не проходила Луиза Лабуан?Приоле повернулся в сторону приоткрытой двери.— Дофэн! Ты слышишь?— Да, патрон.— Будь добр, проверь.Через несколько минут из соседней комнаты раздался голос Дофэна:— Нет такой.— Досадно, старина. Я займусь мадам Сантони. Но тебе будет непросто допросить ее, ведь в газетах пишут, что молодожены развлекаются в Италии.— Я же не настаиваю, чтобы это было сию минуту. Часы на камине, такие же, как и в кабинете Мегрэ, да и во всех комиссариатах, показывали двенадцать.— Ты не пойдешь выпить?— Не сейчас, — отказался Приоле. — Жду посетителя.Мегрэ производил впечатление человека, не знающего, чем себя занять. Большими шагами он измерил коридор, заглянул в застекленную комнату для посетителей, где смертельно скучали двое или трое. Потом, поднявшись по узкой лестнице, ведущей на последний этаж Дворца правосудия, комиссар толкнул дверь в лабораторию. Муре что-то рассматривал под микроскопом.— Ты уже исследовал вещи, которые я прислал?Здесь никто никогда не спешил. Несколько человек в серых халатах молча манипулировали сложными приборами. Сам Муре был воплощением внутреннего спокойствия.— Черное платье, — изрек он, — никогда не стирали, но часто чистили бензином и щеткой. Несмотря на это на ткани остались частички пыли. Сейчас я как раз ими занимаюсь. Сделал также анализ тех пятен, которые не могли удалить бензином. Нашел следы зеленой краски.— Это все?— Почти. Еще несколько крупинок песка.— Речного?— Морского. Такого, какой встречается на побережье Нормандии.— А на Средиземном море не такой песок?— Нет. Ничего похожего. И океанский не такой.Мегрэ побродил еще немного по лаборатории, выбил трубку а каблук. Когда он вернулся в отдел, шел первый час и инспектора собирались завтракать.— Патрон, вас искал Люка, — сказал инспектор Жюссье. Люка был уже в шляпе.— Я должен идти. Оставил вам на столе записку. Ферэ просил, чтобы вы сразу же ему позвонили. Думаю, это касается нашего убийства. Мегрэ зашел в свой кабинет и снял трубку.— Соедините с оперативной бригадой в Ницце.Никогда еще не было так мало звонков, как сейчас, несмотря на фотографии в газетах. По существу, до сих пор был только один, от Розы, юной служанки с улицы Клиши.А ведь при этом дюжины людей в течение нескольких месяцев должны были видеть эту девушку, хотя бы мимоходом, на улице.— Алло. Ферэ?— Это вы, патрон?Инспектор Ферэ когда-то работал на набережной Орфевр, а потом подал рапорт и попросил о переводе на юг в связи с плохим здоровьем жены.— Сегодня утром был звонок, который, думаю, вас заинтересует. Понимаете, о чем идет речь?— О Луизе Лабуан.— Конечно. Патрону нужны детали? Но я пока ничего не знаю. Не начинал расследование до разговора с вами. Сегодня утром, около полдевятого, мне позвонила некая Алиса Фенеру, торговка рыбой… Алло!..— Да, слушаю.На всякий случай Мегрэ записал эту фамилию на одном из листочков, оставленных Лоньоном.— Она сказала, что узнала фотографию, которую опубликовал «Эклерер». Это старая история. Четыре или пять лет назад эта девушка, которая тогда была еще совсем малявкой, жила со своей матерью в доме по соседству.— Подробности известны?— Мать не очень аккуратно оплачивала счета. Это она помнит лучше всего. «Это люди, которым никогда нельзя давать в кредит», — вот что она сказала. Дословно.— Что потом?— Мать и дочь занимали удобную квартиру недалеко от аллеи Клемансо. Мать когда-то была красивой женщиной. Была старше, чем обычно бывают матери пятнадцатилетних девочек. Во всяком случае ей было давно за пятьдесят.— На что они жили?— Это загадка. Мать прекрасно одевалась, выходила только после ленча и возвращалась поздно ночью.— Это все? И никаких мужчин?— О них не было речи. Если бы что-то в этом смысле было не так, лавочница бы с удовольствием об этом рассказала.— Уехали они вместе?— Похоже, что так. В один прекрасный день исчезли, оставив долги.— Ты проверил, фамилия Лабуан не фигурирует в твоей картотеке?— Это первое, что я сделал. Никаких следов. Спросил коллег. Одному из старых работников фамилия откуда-то знакома, но он не может вспомнить откуда.— Займись этим.— Сделаю все, что смогу. Что бы патрону хотелось знать для начала?— Все. Когда девушка уехала из Ниццы. Что стало с матерью. На что жили. У кого бывали. Если ей было пятнадцать или шестнадцать лет, она должна была ходить в школу. Ты не мог бы проверить это?— Понятно. Как только что-нибудь узнаю, позвоню.— Справься о матери в казино.— Уже подумал об этом.Силуэт на негативе стал еще четче. Благодаря разговору с Ниццей Мегрэ увидел девочку-подростка, бегущую за рыбой в лавочку, и мать, обремененную долгами, которая с кислой физиономией выговаривает что-то дочери.Комиссар надел пальто, нахлобучил шляпу и спустился вниз. На лестнице он встретил какого-то человека в сопровождении двух полицейских, но даже не взглянул на него. Пройдя через двор, комиссар зашел к начальнику отдела по учету жилой площади, сдаваемой внаем. Там он выписал на карточки имена Луизы Лабуан и Жанны Арменье.— Если можешь, поручи своим людям поискать эти фамилии в картотеке. Лучше в прошлогодней.Хорошо бы, чтобы бедняга Лоньон не узнал, что так за него будет сделана большая часть работы.Дождь кончился, и в лужи заглянуло солнце. Мегрэ поднял руку, будто хотел остановить проезжающее такси, но передумал и зашел в пивную «Дофин». Он сам не знал, чего бы выпить. Рядом у стойки два инспектора спорили о выслуге лет, необходимых для пенсии.— Что вам подать, месье Мегрэ?На первый взгляд казалось, что у комиссара плохое настроение, но те, кто хорршо его знал, понимали, что не в настроении дело.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34