Просто он сейчас был сразу в нескольких местах: у вдовы на улице Клиши, в магазинчике на улице Дуэ, на скамейке около церкви Святой Троицы и еще в Ницце, где ясно видел девчонку, препирающуюся с хозяйкой рыбной лавки.Все было перемешано, расплывчато, неясно, но в конце концов из всего этого что-то должно было сложиться. Среди этих образов был один, от которого он не мог избавиться, — нагое тело под яркой электрической лампой, а рядом доктор Поль в белом халате, натягивающий резиновые перчатки.— Анисовую, — машинально ответил Мегрэ.Поль сказал ему, и это хорошо запомнилось, что девушка упала на колени. Чуть раньше зашла в «Ромео» на улице Комартэн, таксист запомнил ее бедное платье, бармен видел, как она пробиралась между танцующими, разговаривала с метрдотелем, потом с невестой. Затем вышла под дождь и пошла куда глаза глядят. Ее видели на площади Сен-Огюстен, потом она мелькнула на углу бульвара Осман и Сен-Оноре… О чем думала она в это время? Куда шла? Почти без денег. Старуха Кремье выгнала ее из дома. Она не могла уйти далеко. Там, куда она пришла, ее ударили, она упала на колени и неизвестный обрушил на ее голову что-то тяжелое.Все это случилось около двух часов ночи. Что она делала между двенадцатью и двумя?Потом убийца положил тело в середине площади Вэнтимиль.— Странная девушка, — пробормотал Мегрэ.— Слушаю, — произнес официант.— Ничего. Который час?Завтракать комиссар поехал домой.— Кстати, о том, чем ты интересовался вчера вечером, — начала мадам Мегрэ, как только они сели за стол. — Я думала об этом целое утро. Есть еще один повод, по которому девушка надевает вечернее платье.Комиссар не церемонился с женой, как с Лоньоном, и, прервав ее, рассеянно бросил:— Знаю. Свадьба.Мадам Мегрэ обиженно не открывала рта до конца завтрака. Глава пятая, о даме, которая зарабатывает себе на жизнь игрой в рулетку, о старой деве, которая хочет рассказать все до конца, и о девчонке, которая прячется под кроватью
Два, а может, и три раза в течение этого дня Мегрэ поднимал голову от бумаг и смотрел на небо. Он разглядывал его безукоризненную голубизну, золотистые островки облаков и крыши домов, блестящие на солнце. Комиссар со вздохом откладывал работу, вставал и открывал окно.И каждый раз, едва он успевал сесть, чтобы насладиться весенним воздухом, который придавал дыму от трубки особенно приятный вкус, бумаги начинали шевелиться, падать и в конце концов с шелестом разлетались по углам.Высоко, наверху, облака из белых и золотистых постепенно становились сине-серыми, и по подоконнику вдруг забарабанил косой дождь. Люди на мосту Сен-Мишель неожиданно припустили быстрее, совсем как в немых фильмах, а женщины придерживали руками подолы.Потом дождь сменился градом. Градины подскакивали, как шарики для пинг-понга. Когда комиссар закрыл окно, то нашел несколько штук на середине кабинета.Наверное, Лоньон сейчас прочесывал город, не выспавшийся, но упорный, припав к асфальту, как гончая, взявшая след среди толпы прохожих. Не исключено. Скорее всего, так оно и было. Он не звонил. Никогда не брал с собой зонта. Не относился к числу людей, бегущих в подворотню, чтобы переждать там ливень. Наоборот, промокнув, он чувствовал какое-то своеобразное удовольствие — жертва всеобщей несправедливости и собственной обязательности.Жанвье вернулся около трех. Он едва держался на ногах. Нечасто его видели в таком состоянии. Глаза блестели больше, чем обычно, в голосе слышались неестественно веселые нотки.— Все хорошо, патрон!— Что хорошего?По его тону можно было предположить, что он только что встретил Луизу Лабуан, целую и невредимую.— Вы были правы патрон!— Выражайся яснее.— Я обошел все бары и кафе.— Это видно.— Она была только в одном, на углу Комартэн и Сен-Лазар. Официанта, который ее обслуживал, зовут Эжен. Он лысый, живет в Бекон-ле-Брюйер и имеет дочку того же возраста, что и она.Жанвье погасил сигарету и тут же закурил новую.— Она пришла в пол-одиннадцатого и села в углу, недалеко от кассы. Выглядела замерзшей и заказала грог. Когда Эжен его подал, попросила жетон для телефона-автомата. Зашла в кабину, но сразу же вышла. Была в кафе почти до полуночи и по крайней мере десять раз пыталась до кого-то дозвониться.— Сколько грогов она выпила?— Три. Постоянно вскакивала и звонила по телефону.— Дозвонилась все-таки?— Эжен не знает. Он старался на нее не смотреть. Казалось, она вот-вот расплачется. Но вытерпела до конца. Он пытался с ней заговорить, но она только молчала. Видите патрон, как оно все складывается. Из магазинчика на улице Дуэ она вышла сразу после девяти. Имела достаточно времени, чтобы пешком дойти до улицы Комартэн, но сидела в кафе, пытаясь до кого-то дозвониться, звонила до самого последнего момента, пока не отправилась в «Ромео». Три стакана грога — не слабо для девушки. Должна была быть навеселе.— И уже без денег, — произнес Мегрэ.— Я и не подумал об этом! Что мы будем теперь делать?— А что у тебя есть?— Текущие дела.И он склонился над столом, словно сожалея, что его экспедиция закончилась.Мегрэ копался в папках, делал выписки, звонил в разные отделы. Около пяти в дверях появился Приоле:— Не помешал?— Да нет. Заканчиваю писанину по старому делу.— Ты знаешь Люсьена? Он работает у меня, а живет рядом с тобой.Мегрэ его припоминал. Это был здоровяк с черными, как смоль, волосами. У его жены была лавочка лекарственных растений на улице Шмен-Вер. Как-то раз летом, когда Мегрэ шел с женой в гости к доктору Пардону, он заметил Люсьена на пороге магазинчика.— Я только что озадачил всех моих людей, так, на всякий случай, ну и его тоже.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34