В Уиллетсе этого делать нельзя. Здесь из поколения в поколение живут одни и те же семьи. И все знают друг друга. Может, кто-то кого-то и не любит, но это их личное дело. Пришелец должен ладить со всеми вместе и с каждым в отдельности. Иной раз приходится и подчиниться. Мы с Клодом давно это уяснили.
— Так ты хочешь сказать, что я должен снять шляпу, придти к Фэксону и Диркену и пообещать им, что я исправлюсь и стану пай-мальчиком?
— Нет, дорогой, это ничего не даст. Уже слишком поздно. — Она немного помолчала, потом очень серьезно сказала: — Пит, тебе нужно продать станцию.
Элоиза внимательно изучала его лицо, но оно оставалось непроницаемым.
— Ты ведь и сам видишь, что тебя хотят разорить. И они добьются своего. Ты не сможешь им помешать. — Элоиза легонько сжала его локоть. — А Мэтт Камерон с удовольствием купит станцию. До того, как он и Фэк-сон продали ее тебе, Мэтт дважды пытался купить акции магазина, и оба раза этому помешал Харви Диркен. Мэтт так и не отказался от мысли об УЛТС. Он хочет превратить ее в телевизионную станцию и управлять ею в содружестве с колледжем. Он тысячу раз говорил об этом Клоду. — Она крепче сжала Питу локоть, и ее голос задрожал от возбуждения. — Пит, поговори с Камероном. Больше делать нечего — это наш единственный выход. Продай станцию, и мы сможем уехать из этого ужасного города, выбраться из этой дыры.
В прихожей кто-то ходил. Элоиза быстро отдернула руку. В дверях гостиной появилась экономка в шляпе, пальто и с сумкой в руке.
— Миссис Корум, если я вам больше не нужна, разрешите уйти.
— Да, конечно, — кивнула Элоиза. — Спасибо, Кора. Экономка вернулась в прихожую, и вскоре они услышали, как хлопнула входная дверь.
Пит встал и бесцельно побрел к окну. Мимо промчалась машина, шурша шинами о мостовую. Потом в комнате повисла тишина. Да, он прекрасно понимает, что окружен кольцом врагов, и вот теперь, если послу-
шать Элоизу, от одного из них зависит его спасение. Но если оно и впрямь возможно и он на него пойдет, то тут же очутится в другой ловушке, которую с поистине дьявольской изобретательностью подстроил для себя сам. Элоиза решила за него все дела, все продумала и предусмотрела.
Она встала, направилась к нему, но на полпути остановилась.
— Нам с тобой, дорогой, только это и осталось, — повторила она. — Так больше не может продолжаться. Ты не хуже меня это знаешь. Пообещай, что поговоришь с Камероном.
— Ты просишь меня принять слишком важное решение. Отказаться от всего, что у меня здесь есть?
— Разве это имеет какое-то значение для такого человека, как ты? Что тебе делать в Уиллетсе? Мы поедем в другое место: в Нью-Йорк, Европу, Южную Америку. Милый, подумай об этом. Обещаешь?
Он не знал, что ответить, но молчать больше было нельзя.
— Я не понимаю... — Он вдруг остановился, заметив, как жадно ловит Элоиза каждое его слово. В ее лице была и настороженность: в этих раскрытых губах, расширенных зрачках. И он не сказал того, что хотел.
— Ладно, я подумаю.
Элоиза улыбнулась и поцеловала его, потом быстро отпрянула.
— Не сейчас, дорогой. Клод может подъехать с минуты на минуту. Думаю, тебе лучше уйти.
Она вышла вместе с ним в прихожую, и когда он натянул пальто, снова поцеловала его и открыла дверь. Слегка подтолкнув его, она захлопнула за ним дверь. Уже на полпути к тротуару Пит вспомнил, что не заказал такси. Он замедлил шаг, но потом решил, что лучше пройти пешком, чем возвращаться.
С одной стороны подъездная дорога была отгорожена от дворика изгородью из вечнозеленых растений по пояс высотой. За изгородью что-то зашевелилось. Короткий, едва уловимый шорох и легкое шуршание. Пит ощутил его как-то подсознательно, а, может, ему просто почудилось. Больше из любопытства, чем из предосторожности, он подошел к изгороди и заглянул за нее.
Из-за изгороди выросла фигура человека, страшный дар пришелся Питу прямо в зубы. Колени Пита подогнулись и он, чтобы не упасть, хотел за что-нибудь схватиться, но ему в руки попадали лишь гибкие и скользкие ветки живой изгороди. Он грузно упал на изгородь, которая прогнулась под тяжестью его веса. Раскачиваясь из стороны в сторону, он все-таки сумел встать на ноги. Он успел заметить, как в машину, стоявшую на обочине, вскочил человек. Дверца с грохотом захлопнулась и заработал стартер.
Едва опомнившись от удара, Пит бросился к машине и добежал до тротуара в тот самый момент, когда заработал мотор, и машина дернулась с места. На углу в желтом свете уличного фонаря Пит без труда прочел номер: BV—2126.
ГЛАВА 12
BV—2126. Это был не тот автомобиль светлой окраски, который преследовал его в вечер свидания с Диной, это был длинный «седан» темно-синего цвета или, быть может, черного. Пит не сумел бы в точности описать его — все свое внимание он сосредоточил на табличке с номерным знаком и больше ничего не заметил. И все-таки, смутно припоминал он, машина стояла у особняка Корумов, когда он к нему подъезжал. Если так, то «седан» не выслеживал его, а приехал сюда раньше. Так значит за рулем сидит человек, которому его планы были известны заранее.
Но кто мог о них знать? Когда он из вестибюля вызывал по телефону такси, диспетчер поинтересовался, в какой район города придется ехать, по всей вероятности только потому, что из-за танцев в колледже такси были нарасхват. По телефону Пит назвал адрес Корумов. Его могли слышать портье за конторкой и телефонистка отеля, сидящая за перегородкой позади конторки. Оба были слишком поглощены своими делами, чтобы подслушивать человека, заказывающего по телефону такси. Правда, в вестибюле было еще несколько человек, но все они были далеко от телефона.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61